Том 11. Благонамеренные речи

Одних apercus de morale, о которых я сейчас упомянула, недостаточно: il faut savoir juger des choses de l’actualit'e et de l’histoire [299]. Одним словом, нужно всегда иметь в запасе несколько apercus politiques, historiques et litt'eraires [300]. Для самолюбия женщины большой удар, если избранник ее сердца открывает большие глаза, когда при нем говорят о фенианском вопросе, об интернационале, о старокатоликах etc. ^*, если он смешивает Геродота с генералом Михайловским-Данилевским, Сафо с г-жою Кохановскою, если на вопрос о Гарибальди он отвечает известием о новом фасоне гарибальдийки. Наедине, с глазу на глаз, все это может сойти за наивность, но в обществе, при свете люстр, подобные смешения не прощаются… никогда! Знаешь ли, что было первою причиной моей холодности к Butor’y? A вот что. Однажды (это было в первый мой приезд в Париж, сейчас после la belle 'echauffour'ee du 2 d'ecembre ^* [301]), в один из моих приемных дней, en plein salon [302]

, кому-то вздумалось faire l’apologie du chevalier Bayard [303]— тогда ведь были в моде рыцарские чувства. К несчастию, я с кем-то заговорилась и забыла, что Butor требует неусыпного наблюдения. И вдруг, в самом жару апологии, я замечаю какое-то замешательство и вижу, что все глаза обращены на Butor’a, который самым неприличным образом улыбается и даже всхлипывает… Спешу к нему, спрашиваю, что с ним… Представь себе мой ужас! он смешал le chevalier de Bayard с le chevalier de Faublas! ^*Et il se p^amait d’aise… [304]от одного ожидания, что вот-вот сейчас начнется рассказ известных похождений!

Vous ^etes un noble et g'en'ereux coeur, Serge! [305]но, к сожалению, светская молодежь нашего времени думает, что одной физической силы (один петербургский адвокат de mes amis [306]называет это современною гвардейскою правоспособностью) достаточно, чтоб увлечь женщину. Не верь этому, друг мой! La femme aime `a ^etre initi'ee, entre deux baisers, aux myst`eres de l’histoire, de morale et de litt'erature! [307]

И она очень рада, когда не слышит, как близкий человек утверждает, что Ликург был главным городом Греции и славился кожевенными и мыловаренными заводами, как это сделал, лет пять тому назад, на моих глазах, один национальгард ^*(и как он идиотски улыбался при этом, чтобы нельзя было разобрать, в шутку ли он говорит это или вследствие серьезного невежества!).

Но довольно. Я вижу, что надоела тебе своей воркотней. Кстати, до меня уже долетают выкрики одиночного учения: это значит, что Butor восстал от послеобеденного сна. Надо кончить. Пиши обо всем, что касается Pauline. Je voudrais l’embrasser et la b'enir. Dis-lui qu’il faut qu’elle aime bien mon garcon. Je le veux. A toi de coeur —

Nathalie de Prokaznine [308].

Ты не теряешь, однако, времени, дурной мальчик! — Ухаживаешь за Полиной и в то же время не упускаешь из вида вдовушку Лиходееву, которая «отправляет значительное количество барок с хлебом». Эта приписка мне особенно нравится! Mais savez-vous que c’est bien mal `a vous, monsieur le dameret, de penser `a une trahison, m^eme avant d’avoir recu le droit de trahir…» [309]

«Я получил твое письмо, ch`ere petite m`ere. Comme mod`ele de style — c’est un chef-d’oeuvre [310]

, но, к сожалению, я должен сказать, что ты, по крайней мере, на двадцать лет отстала от века.

Все эти финесы и деликатесы, эти apercus de morale et de politique [311], эти подходцы и подвиливанья — все это старый хлам, за который нынче гроша не дадут. De nos jours, on ne fait plus d’apercus: on fait l’amour — et voil`a tout!.. [312]Мы — позитивисты (il me semble avoir lu quelque part ce mot) [313], мы знаем, что time is money ^* [314], и предпочитаем любовный телеграф самой благоустроенной любовной почте.

И знаешь ли, кто произвел этот коренной переворот в обращении с любовью! — Это все тот же чизльгёрстский философ, l’auteur de la belle 'echauffour'ee du 2 d'ecembre [315]

, о котором ты так томно воркуешь. Он и она… la r'esign'ee de Chizzlhurst la belle Eug'enie [316]. В такое время, когда прелестнейшие женщины в мире забывают предания de la vieille courtoisie francaise, pour fraterniser avec la soldatesque [317], когда весь мир звучит любезными, но отнюдь не запечатленными добродетелью мотивами из «La fille de m-me Angot» ^* [318], когда в наиболее высокопоставленных салонах танцуют кадрили под звуки «ah, j’ai un pied qui r’mue», когда все «моды и робы», турнюры и пуфы, всякий бант, всякая лента, всякая пуговица на платье, все направлено к тому, чтобы мужчина, не теряя времени на праздные изыскания, смотрел прямо туда, куда нужно смотреть, — в такое время, говорю я, некогда думать об apercus [319], a нужно откровенно, franchement [320], сказать себе: «хватай, лови, пей, ешь и веселись!»