Том 11. Тунеядцы Нового моста

— Например, вот что: я ясно вижу, что вы были жертвой заговора, давно подготовленного против вас одним или несколькими неизвестными вам врагами.

— Неизвестными мне врагами, мне?

— Morbleu! Да неужели же вы воображаете, что у вас все только друзья? Клянусь честью, это было бы уж слишком смешно! Вы молоды, красивы, богаты, любимы и воображаете, что завистники — те люди, может быть, которым вы больше всего делаете добра, — дадут вам преспокойно наслаждаться вашим счастьем, не попытавшись смутить его? Полноте, граф, вы с ума сошли!

— Вы смотрите на все слишком мрачно, капитан.

— Ах, morbleu! Он бесподобен! Ну, а вы как же смотрите?

— Я?

— Dame! Из-за клеветы, сказанной после выпивки в таверне первым встречным…

— Может быть, вы правы, мой друг, — перебил он, — но если бы вы знали, как я страдаю!

— Да понимаю, понимаю! Вы молоды, а первые раны всегда особенно жестоки, но со временем сердце каменеет, к счастью. Это еще только цветочки!

— Сохрани меня Бог долго терпеть подобную муку!

— Бедное дитя! Вы никогда не страдали, — сказал с трогательной добротой в тоне капитан. — Мужайтесь, друг! Будьте мужчиной, не поддавайтесь первому удару злобы, а главное…

— Что главное?

— Никогда не обвиняйте, не получив неопровержимых доказательств, то есть не убедившись собственными глазами, да и то!..

— О, вы уж слишком далеко заходите, капитан!

— Нисколько; помните вот что, граф: в любовных делах глаза и уши часто обманывают, если не всегда. Вы это впоследствии узнаете; старайтесь не узнать собственным опытом!

— Ах!

— Но вот мы и у деревни Вильжюиф, — объявил капитан, — теперь нам торопиться некуда. Дадим передохнуть лошадям; вон какой-то трактир! Зайдемте на несколько минут?

— Как хотите, капитан, — равнодушно обронил граф.

Глава XV

СМЕРТЕЛЬНАЯ РАНА,

ПРОТИВ КОТОРОЙ НЕТ СРЕДСТВА

Капитан притворился, что принял безразличный ответ графа за согласие, и поехал к трактиру, стоявшему у самых ворот деревушки Вильжюиф. У дверей трактира в беседке из плюща и жимолости стояло несколько столов и скамеек. Какой-то путешественник, приехавший, видимо, несколькими минутами раньше, сидел у стола на открытом воздухе. Держа левой рукой лошадь за повод, он пил вино, вероятно измучившись жаждой от длинного пути.

Увидев остановившихся приезжих, он встал, вежливо поклонился и, пристально посмотрев с секунду на авантюриста, спросил:

— Из Парижа едете, милостивый государь?

— Да, — вежливо отвечал авантюрист, — а вы?

— Я возвращаюсь туда.

— А! Вы там, значит, живете?

— Пхе! Я везде живу понемножку — перелетная птица.

— А у вас славное перо на шляпе, — заметил капитан.

— Красное с черным, — объяснил, улыбнувшись, путешественник. — Это не в моде в Париже, но я ношу как эмблему горя и удовольствия вместе — одним словом, это последний подарок моей любовницы.

— А! — произнес авантюрист, исподлобья оглянувшись вокруг.

Граф сидел в беседке; трактирщик принес ему туда бутылку вина и два стакана. Трактирный слуга проводил лошадей. Никто не мог их услышать.

Капитан наклонился к незнакомцу.

— От кого вы? — поинтересовался он.

— От Клер-де-Люня, — сообщил тот.

— Узнали что-нибудь?

— Очень много.

— Говорите скорей.

— Граф де Сент-Ирем из «Клинка шпаги» во весь опор ускакал в Аблон. Остановившись в высокой роще, на два мушкетных выстрела от замка Мовер, он два раза особенно свистнул. Это, вероятно, был сигнал. Вышла женщина. Ее нельзя было рассмотреть под плотно окутывавшим все лицо капюшоном плаща; кроме того, и темнота ночи мешала.

— Я узнаю, кто это такая, — проворчал капитан. — Дальше.

— Они с полчаса говорили шепотом, потом женщина ушла. Граф сел на лошадь и ускакал в Париж, куда приехал, не останавливаясь нигде в дороге.

— Все?

— Нет еще.

— Так скорей, скорей говорите.

— Уже три дня в замке Мовер прячется какой-то мужчина.

— Кто такой?

— Не знаю. Он примчался во весь дух из Парижа около полудня.

— Что же это за человек?

— Вельможа, молодой, высокий, стройный, держится как принц. С час тому назад здесь прошло человек двенадцать солдат под начальством капитана. Не знаю, куда они шли, но говорили, что имеют приказ обыскать все замки, деревни и хижины на десять лье вокруг Парижа и найти каких-то вельмож, врагов короля и монсеньора де Люиня.

Авантюрист сдвинул брови.

— Все? — спросил он.

— Все, капитан.

— Возьмите это; благодарю вас, — он протянул несколько золотых монет.

Тот отступил.

— Мне приказано ничего не брать, капитан.

— Хорошо, так вот моя рука. Тот почтительно пожал ее.

— Вы опять в Париж?

— Сейчас же.

— Пусть Клер-де-Люнь продолжает следить за графом!

— О, не беспокойтесь! Мы его постоянно караулим.

— Хорошо, прощайте!

— До свидания, капитан.

Капитан Ватан прошелся раза два перед трактиром, глубоко задумавшись, и наконец решился войти в беседку, прошептав:

— Обстоятельства против нас. Что делать? Кто знает? Ну, увидим!

— Куда это вы девались, мой друг? — сказал, увидев его, граф.

— Извините, граф; должен признаться, я преглупо бродил взад и вперед, чтобы размять ноги. За ваше здоровье!

Он сел и выпил.

— Это что? — полюбопытствовал Оливье, услышав топот удалявшейся лошади.