Том 11. Тунеядцы Нового моста

— Вы собираетесь куда-нибудь, господа?

— Нет, завтракать хотим, — возразил капитан. — А вы?

— И мы тоже; кроме того, мне нужно было вам сказать несколько слов, господа.

— Так и прекрасно! — сказал капитан. — Позавтракаем вместе.

Дубль-Эпе поздоровался с матерью и пошел попросить отца накормить их хорошенько.

Мэтр Грипнар сам подал им завтрак.

— Граф, на одно слово! — Клер-де-Люнь, или шевалье де Ларш-Нев, как он придумал себя называть, чтобы не привлекать внимания слишком известным именем Клер-де-Люнь, наклонился к Оливье.

— Сделайте одолжение, — отвечал Оливье.

— Граф, одна особа, которую вы хорошо знаете и которую не нужно называть здесь, желает сообщить вам важное известие.

— Несмотря на мое доверие к вам, — произнес, улыбаясь, Оливье, — я все-таки хотел бы знать, по крайней мере, что это за особа?

— Никак не могу сказать, граф; мне позволено передать вам только, что она послана великим изгнанником с приказаниями, не терпящими отлагательства.

Граф задумался на минуту.

— Хорошо, я приду, — согласился он потом. — Где мне найти эту особу?

— Если позволите, я буду иметь честь проводить вас?

— Ого! Какие предосторожности! — заметил Оливье.

— Необходимые, к несчастью, граф. Тут и вы, и эта особа рискуете жизнью. Я даже не один буду сопровождать вас; с нами пойдут капитан, Дубль-Эпе и еще двое надежных людей, которые ждут на улице.

— Да вы в разбойничий притон, что ли, меня ведете? — рассмеялся граф дю Люк.

— Хуже, граф.

— Вы как думаете, капитан? — обратился к нему Оливье.

— Я думаю, что прогулка после сытного завтрака очень полезна, — проговорил Ватан.

— Так пойдемте! — воскликнул граф. — В котором часу надо быть там?

— В двенадцать, граф, — пояснил Клер-де-Люнь, — а теперь еще только десять.

Они стали весело есть и пить и в половине двенадцатого отправились.

Клер-де-Люнь прошел вперед и обменялся несколькими словами с двумя довольно подозрительными личностями, вооруженными с головы до ног.

— Все в порядке, — сообщил он, вернувшись к графу и его спутникам, — можем идти.

— Что же это у нас за экспедиция? — поинтересовался капитан. — Ты, верно, знаешь, Дубль-Эпе?

— Ей-Богу, ничего не знаю! Сегодня утром Клер-де-Люнь пришел просить меня помочь ему в одной экспедиции, которая, как он говорил, предстояла графу дю Люку. Я оделся и пошел. Вот и все.

Они между тем повернули на улицу Будю-Монд. Граф остановился.

— Послушайте, куда же это мы идем? — спросил он.

— Теперь я могу вам признаться, что мы идем во Двор Чудес; до него остается несколько шагов.

— Но в который? Их ведь много.

— В самый знаменитый и, следовательно, самый опасный.

— Однако туда ведь нелегко пройти!

— Пройдем, граф, если вы позволите мне действовать по своему усмотрению.

— Сделайте одолжение, мой милейший, но предупреждаю вас, что если кто-нибудь из этих мошенников только тронет меня, так я его убью.

— О, со мной ни один вас не тронет, граф!

— Скажите, пожалуйста! Да кто же вы наконец такой? — с удивлением произнес Оливье.

— К сожалению, граф, не могу вам этого сказать. Говорю только одно: кто бы я ни был, я вам всей душой предан.

— Ну, не стану настаивать. Идемте!

Клер-де-Люнь пошел вперед, поговорил с тремя или четырьмя подозрительными личностями и попросил своих спутников проходить за ним скорее.

Они вскоре очутились в одной из отвратительных, грязных ям, которых было так много в Париже при Людовике XIV и которые назывались Дворами Чудес. В один из типичных между ними Клер-де-Люнь и привел графа. Это был глухой переулок, немощеный, изрытый ямами с грязной водой, в которых валялись разлагавшиеся трупы животных. Кое-где стояли покривившиеся, грязные землянки с масляной бумагой вместо оконных стекол и паутиной по всем углам.

Клер-де-Люнь подошел к самому большому и комфортабельному из прелестных домиков, тоже скривившемуся на один бок и сверху донизу покрытому грязью. Тут жило, однако, человек пятьдесят женщин, мужчин и детей.

Весь живший в этой местности люд носил на себе отпечаток нищеты в самом ужасном, отвратительном ее виде. Тут вечно грабили и резали друг друга, хотя тоже признавали Бога. Женщины и девушки каждый день бормотали молитвы перед статуей Бога-Отца, украденной в какой-то церкви. Но эта поломанная, забрызганная грязью статуя не раз уж валялась на земле во время ссор и драк. Много высыпало любопытных посмотреть на спутников Клер-де-Люня, но они не позволяли себе никаких оскорблений по отношению к ним, а, напротив, даже кланялись.

Это было такое место, что его боялась сама полиция; отряды солдат ничего тут не могли сделать и должны были уйти.

Граф и капитан, несмотря на всю свою храбрость, вошли сюда, чуть не дрожа, но Клер-де-Люнь и Дубль-Эпе шли совершенно спокойно. Они всех здесь знали и пользовались уважением.

— Вот мы и пришли, — объявил Клер-де-Люнь, подходя к дому посредине отвратительной площади. — Я сейчас скажу ожидающей вас особе; если только вы не хотите войти сами?

— Нет, нет! Мы здесь подождем, — отвечал дю Люк. Клер-де-Люнь шепнул что-то одному, шедшему за ними по пятам человеку; тот утвердительно кивнул головой и вошел в гадкую землянку.