Том 12 и 13. Сатана и Искариот (роман в трёх частях)

— Кто-то из них должен был остаться в живых, чтобы рассказать своим соплеменникам, что Виннету и Шеттерхэнд умеют мстить. Оставшихся в живых троих команчей мы взяли в плен, довезли их до Канейдиан-Ривер и остановились в том месте, которое команчи называют Долиной Смерти. Для двоих из них эта долина стала действительно местом, где они приняли смерть. Третьего мы отпустили.

— Вождь к тому времени был уже мертв?

— Вождя мы застрелили в Долине Смерти.

— А как вы поступили с телами погибших?

— Наших спутников похоронили по-христиански. Взяли письма, которые везли купцы, позже передали их в Форт-Додж. У Черного Мустанга, как вождя, должно было быть особое место погребения. На этом настоял Виннету, хотя вождь команчей был издавна его заклятым врагом. В Долине Смерти мы обнаружили подходящую расселину в скале, там его и похоронили, дав ему в руки ружье.

— Но ведь дикие звери могли добраться до его тела.

— Нет. Мы завалили расселину камнями. Для нас не осталось секретом, что за нами тайно наблюдает тот команч, которого мы отпустили. Теперь команчи знают, где могила их вождя, и часто приходят к ней.

— Ты уверен в этом?

— Конечно. Через несколько недель мы с Виннету снова побывали там. Вместо горки мелких камней, которую сложили мы, на могиле лежал один большой камень. Да, так вот. А дерево все еще стоит.

— Интересное ощущение должно быть у вас с Виннету сейчас, когда вы снова оказались так близко от места той трагедии.

— Интересное? Нет, это слово совсем не подходит к нашему состоянию. Сейчас больше всего на свете я хочу убраться отсюда как можно скорее. Что скажет Виннету?

Виннету посчитал, что тревога моя напрасна, и мы остались на месте. Смеркалось. Лошади, разгребая мордами песок, пощипывали траву, сохранившуюся под ним свежей. Мы отправились на разведку по окрестностям. Кругом было тихо и безлюдно. Едва я повернул к ручью, как раздался выстрел. Как и всякий вестмен, я умел отличать голоса ружей и понял, что стрелял Эмери. Выстрел был один-единственный. Когда я подошел к месту нашей стоянки, то увидел, что на земле лежит упитанная дикая утка. Очень кстати взыграл в нашем английском друге азарт охотника: мы уже довольно сильно проголодались.

После того как наша стоянка превратилась в более или менее удобное для ночевки место, мы развели костер. Потом зажарили утку, она оказалась очень вкусной. Половину зажаренной тушки мы оставили на завтра.

На завтра! Если бы человек мог предугадывать, что его ждет завтра! А мы часто не знаем, что нас ждет через час. Так и с этой уткой: не суждено нам было ее доесть.

Но об этом потом. А пока надвигалась ночь. Как всегда, спали мы в таком порядке: двое спят, третий стоит на карауле. Первым нес вахту я, меня сменил Виннету, а его — Эмери. Где-то около полуночи я поменялся с ним и затушил костер: он был нам больше не нужен. Час спустя я разбудил Виннету и через несколько минут погрузился в сон. Сон был ужасен: мне снилось, что сплю я дома, на своей кровати, и вдруг открывается дверь, хотя она была заперта на засов, и в комнату входит непонятное существо — маленькое, толстое и похожее на обезьяну. Существо одним прыжком забирается на мою кровать и тянет ко мне свои безобразные волосатые руки.

Кошмар! Когда вам снится нечто подобное, надо постараться мысленно произнести это слово, и сон сгинет и не сбудется — так говорят люди, и это похоже на правду. Мне удалось произнести про себя мысленно слово «кошмар», и я почувствовал, что мне становится легче. Я проснулся.

— Виннету! — позвал я друга.

— Чарли! — ответил он.

Я хотел дотронуться до него, но не смог — обе мои руки были связаны, но ногами я еще мог шевелить. Я стал приподниматься туловищем, но что-то сдавило мне горло. Это был какой-то пояс или ремень. Господи, не снится ли мне опять кошмарный сон? Вроде бы нет — над головой звездное небо. Потянуло запахом жира, и я все понял, ведь жир — главное туалетное средство индейцев. Приглядевшись, я увидел, что связаны и Виннету, и Эмери. По расположению звезд я понял, что сейчас часа три ночи.

— Эмери! — позвал я.

— Да! — откликнулся англичанин.

— Как ты это допустил?

— Меня самым банальным образом застали врасплох.

— Кто эти люди?

— Индейцы.

— Вам, мистер, и вам, Виннету, можно было бы и не сообщать, кто мы такие, но я скажу: вы находитесь в руках вождя Афат-Ая и его воинов, — произнес вдруг некто на хорошем английском.

Афат-Ай означает «Большая Стрела». Я слышал о нем кое-что, в основном о его необычайной жестокости. Судя по голосу, говоривший был еще далеко не старым человеком. Он сидел рядом со мной. Я пригляделся к нему внимательнее и, поняв, что это Джонатан Мелтон, отвернулся.

— Зачем вы отворачиваетесь от меня? — усмехнувшись, сказал он. — Неужели я вам настолько ненавистен или вы не узнаете меня? Отвечайте: вы знаете меня?

— Кто вы? Величайший пройдоха и мошенник, которого я когда-либо встречал в своей жизни.

— О, я вижу, вы относитесь ко мне с предубеждением. Это несправедливо. Я честный человек, особенно если сравнивать меня с вами. Хотите, докажу вам это?

Я не ответил, и он язвительно продолжил: