Том 12 и 13. Сатана и Искариот (роман в трёх частях)

— Но ты же не мог спать, потому что днем ты должен был следовать за нами, а ночью в любое мгновение ожидал моего побега!

— Воин должен быть выносливым. Впрочем, время выспаться у меня было, так как я старался отдохнуть сразу же после вашего выступления, а сам пускался за вами через несколько часов. Стада шли так медленно, что я успевал очень быстро настичь вас.

— А о чем ты думал, когда напрасно ждал меня?

— Ни о чем я не думал, потому что знал, что Олд Шеттерхэнд придет, когда пробьет его час.

— Своими ответами ты доказываешь, что когда-нибудь станешь не только храбрым воином, но и обстоятельным, осторожным советником на собрании вождей и старейшин. Ты желал получить имя. Когда я сяду с твоими соплеменниками в первый раз у племенного костра, то скажу им, что ты доказал, что достоин носить боевое имя.

— Уфф, уфф! — выкрикнул он, причем его глаза засверкали. Он так обрадовался, что гордо выпрямился в седле.

— Да, я предложу им дать тебе имя.

— Ты хочешь это сделать? Моя благодарность будет так велика, как сама земля; исчезнет она только с моей смертью!

— Да, я предполагаю сделать такое предложение.

— Тогда они меня спросят, какое имя показал мне великий Маниту[65] и какое «лекарство» я нашел. А я не смогу дать им ответа!

Когда юный индеец подрастает и приобретает ценные навыки, познания, необходимые для воина, он прежде всего должен найти себе имя. И вот он удаляется от племени, соблюдает пост и размышляет обо всем, о чем положено думать воину и знаменитому человеку. Одиночество, строгий пост, размышление о великих делах вдохновляют юношу. Возбуждение переходит в сверхъестественную чувствительность, вследствие чего он впадает в сон или начинает грезить. И вот первый предмет, о котором он подумает или увидит в своих галлюцинациях, становится его «лекарством», его талисманом на всю жизнь. Тогда он берет оружие и уходит и не возвращается назад, прежде чем не похитит, добудет или найдет этот предмет. Вещь эта, будь она велика или мала, будь она самой диковинной формы, зашивается в шкуру и тщательно оберегается. Воин берет талисман с собой в походы и вешает на копье, втыкаемое в землю перед входом в его палатку. Этот талисман станет самым дорогим, самым святым для воина; за обладание им он отчаянно борется изо всех своих сил. Поэтому самой большой честью считается обладание амулетом одного или нескольких врагов. Столь же велик позор потерять свое «лекарство» — в битве ли, по другой какой причине. Смертельным оскорблением для индейца будут брошенные ему в лицо слова: «Человек, не имеющий „лекарства“. Оскорбленный такими словами успокоится не раньше, чем отнимет талисман у врага; добыча становится его собственным „лекарством“, и тогда поруганная честь воина снова восстанавливается.

Обычно молодой человек, как только он отыщет предмет, который видел во сне, то есть свое „лекарство“, принимает то же самое имя, отчего так часто сталкиваешься с такими странными именами, как, например, Мертвый Паук, Разорванный Лист, Длинная Нить… Эти люди во время поисков талисмана прежде всего подумали о мертвом пауке, разорванном листке, длинной нитке и теперь носили эти предметы с собой в качестве „лекарства“. Но случается, что молодой человек, если он отличился каким-нибудь особенным поступком, получает почетное имя, напоминающее о свершенном; такое имя ценится гораздо выше, чем случайно найденное имя. Поэтому я так ответил на последние слова моего юного спутника:

— Ты ничего не должен отвечать, потому что, если они тебя спросят, ответ дам я.

— Ты? — спросил он, и щеки его стали красными.

— Да, я, потому что у меня есть для тебя имя.

Он опустил голову, чтобы справиться с волнением. Конечно, он охотно бы спросил у меня, что это за имя, но тогда бы он нарушил все правила вежливости и скромности. Поэтому я продолжал, желая удовлетворить его любопытство:

— А ты не догадываешься, о каком имени я думаю?

— Нет.

— Тогда скажи мне, в каком деле ты впервые отличился?

— Первым моим поступком была передача в руки врага Олд Шеттерхэнда, — ответил он, вздохнув.

— За этот поступок ты расквитался, а значит, искупил свой грех. Это была всего лишь твоя ошибка, несоблюдение предписанных мною правил предосторожности. А первым твоим настоящим делом было мое освобождение. Что, ты думаешь, скажут воины твоего племени об этом деле?

— Кто освободит Олд Шеттерхэнда, тот станет счастливейшим и знаменитейшим среди воинов и ему никогда не понадобится „лекарство“.

— Ну что ж, ты участвовал в моем освобождении, да к тому же убил двоих юма; стало быть, у костра старейшин твоего племени я предложу назвать тебя Юма-шетар, и я убежден, что это предложение будет принято.