Том 12. Из 'Автобиографии'. Из записных книжек 1865-1905. Избранные письма

Со временем я собираюсь продолжить рассказ о плаванье по Роне в лодке, но не теперь, — нам предстоит слишком бродячая жизнь. Кое-что из него я порвал, однако осталось еще пятнадцать тысяч слов, которые миссис Клеменс одобрила и которые мне нравятся. Возможно, я примусь за него будущей зимой в Париже, по только если буду совершенно уверен, что смогу писать его так, как мне нравится.

В противном случае я опять возьмусь за «Адама» и обработаю его столь дружески и почтительно, что он станет вполне приемлемым для воскресных школ. Сегодня я обдумывал первые дни его жизни и облекал за него в слова его детски-наивные впечатления и суждения.

«Простофилю Вильсона» вышлю через несколько дней. Когда получите, дайте телеграмму:

БРАУНШИН ЛОНДОН ДЛИ МАРКА ТВЕНА ПОЛУЧИЛ.

Я собираюсь отправить вам «Простофилю Вильсона»... ну, скажем, завтра. Пожалуй, на время он меня выручит. Я почти жалею, что закончил его: работа над ним была очень приятной и отвлекала мои мысли от забот.

Мы уедем отсюда дней через десять, но врачи снова изменили наши планы. Вероятно, мы пробудем в Богемии или где-нибудь поблизости до конца сентября, а потом отправимся в Париж отдохнуть.

Искренне ваш

С. Л.. К.

P. S. Едва я запечатал конверт, как вошла миссис Клеменс, прочла ваше письмо и глубоко огорчилась.

Она думает, что в каком-то из своих писем я упрекал вас. Она говорит, что восхищается тем, как вам удалось сохранить корабль на плану во время этой бури, когда уже столько флотов пошло на дно; что, насколько она может судить по письмам своих родных о положении дел в Америке, вы совершили чудо; что вы заслуживаете только похвал и сердечнейшей благодарности и что она не допустит, чтобы вас хоть в чем-нибудь упрекали.

Я сказал ей, что никогда вас и не упрекал, что мне это и в голову не приходило. И сказал, что вскрою конверт и напишу все это.

Миссис Клеменс велит мне написать, чтобы вы месяц-другой не высылали нам денег, — мы должны оказать вам хоть эту помощь, единственную, которая в наших силах. Отлично — я согласен (и от всего сердца), однако было бы неплохо, если бы братец Чатто прислал свой ежегодный взнос. Неделю тому назад я послал ему письмо по совсем другому делу — просил его подписать меня на «Дейли ньюс» (я, собственно, хотел деликатно напомнить ему, что подошло время платежа), но, очевидно, я адресовал конверт вам или кому-нибудь еще, потому что не получил от него ответа и не получаю «Дейлп ньюс».

49

ОЛИВИИ КЛЕМЕНС

Нью-Йорк, 28 сентября 1893 г.

Любовь моя! Где ты и как ты себя чувствуешь? Я думаю, что ты в Ботцене, и от всего сердца надеюсь, что ты здорова и бодра. Я здоров и довольно бодр, хотя при подобных обстоятельствах мне трудно сохранять бодрость Издательство, как ты знаешь, в тяжелом положении. Вот уже три недели я стараюсь продать его целиком или хотя бы долю в нем, чтобы избежать катастрофы, но до сих пор нам еще не сделали приемлемого предложения. После долгих и тяжелых хлопот мне удалось добиться отсрочки наиболее близких платежей по векселям, и теперь у нас есть маленькая передышка, которая даст нам возможность осмотреться и продолжать наши попытки. Время сейчас необычайно тяжелое.

Что касается «Машинной компании», все застыло на мертвой точке, они там охвачены унынием и пали духом. Они пытаются слить Чикагскую и Нью-Йоркскую компании в одну, на лучшей и более деловой основе. Возможно, это им удастся, — по правде говоря, это вообще может удаться только в такое время, как сейчас. Но теперь все исполнены смирения, все готовы пойти на уступки и даже на жертвы — и это вместо прежней гордости и уверенности в себе. Слава богу, мне не приходится вести дела еще и этой компании. Подождем и посмотрим, что будет дальше.

Иногда я начинаю бояться, что мне снова придется прибегнуть к этим ужасным публичным чтениям. Что же, раз надо, то надо, но я пойду на это, только если меня к тому принудит абсолютная необходимость. В этом случае я, пожалуй, начну с Индии и Австралии, а по Америке совершу турне, когда времена станут лучше. Как ты думаешь, сможешь ли ты поехать со мной? Я от души надеюсь, что до этого не дойдет, но мне все чаще кажется, что другого выхода не будет.

Причина этой беды сводится к одному — три года назад мистер Холл (и я тоже) проявил невообразимую глупость, не поняв, что «Библиотека американской литературы» — бремя для нас непосильное, а это мог понять даже ребенок. Ему следовало бы попытаться избавить нас от этой обузы добрых три года назад.

Как я уже писал, у нас хотели купить «Библиотеку американской литературы», но на неприемлемых условиях. Надо осмотреться и подумать, что можно будет сделать.

Я пишу тебе все это с болью в сердце, — я молчал, пока не мог написать ничего определенного: ибо пока мы не знали, какие условия нам собираются предложить, еще была надежда, что сумма будет достаточно велика и поможет нам выбраться живыми из этой страшной ловушки. Может быть, сумма будет несколько увеличена, но я на это не надеюсь,