Том 12. Пьесы 1908-1915

Яковлев(яростно). Свинья, а вам — братец? Как же это, а? Хэ-хэ! Как же-с?

Кемской(падая на стул). Ты… я не знаю что!..

Наташа(Яковлеву). Вы не смеете так грубо говорить с моим отцом…

Яковлев(отшатнулся). Что? С кем?..

Наташа. Вы знаете, что он — мой отец…

Кемской(вскочил, кричит). Наташа — зачем? О, боже мой! Это я должен был сказать — я! Я ждал момента… Это надо было сказать торжественно. Я готовился ко дню твоего рождения. А не в такую минуту, когда скандал, чужие люди кругом… и — вообще. Нужно шампанское! И подарок тебе…

Яковлев(презрительно). Старый дурак.

Наташа. Не смейте, вы!..

Кемской. Ты слышишь, Ната? Вот что ты сделала!

(Яковлев стоит у буфета и смеётся рыдающим звуком. Полина тихо подвигается к нему. Бобова, Ефимов, Клавдия — смотрят из двери. Глинкин у лестницы, взбивает волосы: у него вид человека, готового совершить подвиг.)

Наташа(гладя голову отца). Как это грустно всё, как нехорошо…

Кемской(с отчаянием). Но ты сама виновата, что нехорошо! Я так обдумал всё… так внушительно… Сказать должен был я! Тогда всё было бы иначе. Был бы праздник.

Наташа. Молчите, отец.

Кемской. Я двадцать лет думал о том, как это будет.

Наташа. Вы слишком долго думали.

Кемской. И вот ты, дочь моя, отняла у меня лучший день жизни! Это — ужасно! Это… совершенно непоправимо…

Наташа. Весь город знает о том, что я — ваша дочь.

Яковлев(орёт)

. Да! Весь! И я знал! знал! Всегда! Ха-ха-ха!

(Неожиданный крик его испугал всех. Молчание, слышен шёпот.)

Бобова(шепчет громко). О, господи… Жалость какая…

Наташа(ей). Ты — иди вон! И чтобы носа твоего не видела я здесь…

Бобова. За что?

Яковлев. Позвольте! Я здесь — кто?

Наташа. Вон!

Бобова. Ладно. Иду. (Кемскому.) О векселе-то не забудьте, барин. А вы, Наталья, — уж не знаю, как вас величать по батюшке… Вы моих уточек ели, да! Это не папаша стрелял, а я покупала, на мои бедные деньги, да-с! Не из лесу утки, а — с базара. (Идёт в кухню.) Прощай, Полина Петровна! Сожрут они тебя, как уточек моих сожрали…

Кемской(держа дочь за руку). Какой ужас… Ты не знаешь, как всё это больно мне. Вычеркнут лучший день моей жизни…

Наташа(поднимая его). Идёмте.

Полина(дотрагиваясь до плеча Яковлева). Послушай…

Яковлев(отскочив от неё). Ты! Прочь! Змея! Кто ты мне? Все — прочь! Теперь — я сам…

Полина(кланяясь). Прощайте, добрые, люди… хорошие люди… (Идёт.)

Яковлев. Куда?

(Полина остановилась, смотрит на него.)

Яковлев. К любовнику? Уйди… Ползи, змея!

(Полина идёт, остановилась у окна. Все ушли. Глинкин — в комнату Ефимовых. Полина идёт назад, тихо и как-то неумело смеётся.)

Яковлев

(изумлён, отступает за стол). Это — что ещё?

Полина(горестно, с иронией). Спаситель мой… Ведь ты — мой спаситель, да?

Яковлев(смотрит на неё опасливо, бормочет). Ну? А — что же?

Полина. Ты спас меня от гибели?

Яковлев. И — спас! Куда бы ты без меня? На улицу? В проститутки?

Полина. Да, конечно! А ты, добрый, пожалел меня, взял к себе, всё забыл, всё простил мне и меня заставил забыть всё, любил меня, нежил…

Яковлев(не понимает её, готов растрогаться). Да, я к тебе — всей душой, а ты…

Полина(очень спокойно). Будь ты проклят, гадина! — вот моё прощальное слово! Будь проклят! (Идёт.)