Том 12 (XVI век, литература «обобщающих предприятий»)

А злокозненный дьявол, искони ненавидящий добро в человеческом роде, вошел у них в злохитрую жену Исака Борецкого, по имени Марфа, о которой выше было сказано, и так, окаянный, сплелся лживыми речами с литовским князем Михаилом Александровичем, которого незадолго до того к ним прислал король; и по его совету та бесстыдная Марфа возымела желание выйти замуж за литовского пана, королевского подданного, пожелав с ним вместе владеть всей новгородскою землею. И так замыслив, начала она прельщать весь народ православный, Великий Новгород, хотя отвести их от великого князя и подвести под короля. Как в древности львица Иезавель, что убивала многих пророчествовавших об имени Господнем, а <потом> сама, сверженная с городской стены и растоптанная лошадьми, окончила окаянную свою жизнь, и псы ее съели; таким же образом и другая, подобная ей, беззаконная Иродиада, жена царя Филиппа, будучи обличена Крестителем Господним Иоанном в беззаконии и не стерпев обличения, обольстила, окаянная, из-за того своего царя пляской дочери своей и угодила ему, и он отсек главу пророку, — и сама была осуждена со дьяволом мучиться вечно; подобно сим и Евдоксия царица такое же зло сотворила: святителя всего мира, великого Иоанна Златоуста, Царствующего града патриарха, со <святительского> престола прогнала и заточила в Армению, — и за это сама при жизни покрылась кипящим месивом червей, а по смерти ее много лет содрогание гроба ее являло знамение уготованной ей муки; таким же образом и окаянная Далила из-за беззакония не пощадила мужа своего Самсона, святого и храброго, а, обманом остригши, предала иноплеменникам, — так вот и сия окаянная Марфа, желаючи весь народ обмануть и совратить с правого пути, ослепила тьмой латинского прельщения душевные свои очи по причине коварного дьявольского соединения с нею и по злой мысли литовского князя. А с нею вместе задумывал тогда те планы злостно подстрекаемый самим сатаной, гордецом-дьяволом, чернец Пимен, бывший ключник прежнего архиепископа; тот обманщик тайным нашептыванием во всяком зле помогал им, а сам желал получить от латынского митрополита поставление на епископство в Великом Новгороде, на что не было Божьего изволения, и не принят он был людьми. И окаянный этот передавал много злата коварной той Марфе. Она же, окаянная, не себя только и душу свою, но и чад своих увлекла в последнюю погибель, вскоре же и литовского князя Михаила Олельковича они от себя прогнали.

О бунте новгородцев. И стали к злоумной Марфе и к ее детям сходиться на сборище многие люди и много наемных поборников <их дела> с прочими неистовыми людьми и безумными невеждами. И многие помрачились <умом> от тьмы обмана и от полученного злата и серебра и словно взбесились или, как дикие звери, потеряли человеческий разум; речей же послов великого князя, так же как и митрополичьего посла и слушать не желали, и уподобились скоту, не имеющему никакого разума, и только кричали. И бессловесные животные так не кричат, как кричали эти окаянные; звали себя государем Великим Новгородом и, приходя на вече, били в колокола и лаяли, как псы, и говорили безлепицу: «Под короля хотим!» И такая поднялась среди них смута, какая была в Иерусалиме, когда предал его Бог в руки Тита. Как тогда стали биться иерусалимляне друг с другом, так и здесь поднялись новгородцы друг на друга с боем.

Раздел 6. Решение великого князя и военный поход на новгородцев.

И великий князь, узнав о том, сильно огорчился и очень опечалился о них и сказал: «Что за безумцы эти люди! Ведь и когда были они еще неправославными, от Рюрика до великого князя Владимира, крестившего всю Землю русскую, и тогда не отступали они к другому государю; а в православной вере, от Владимира и доныне, лишь один <правящий> род его знали и управлялись во всем великим князем киевским и владимирским вплоть до меня. Как же они теперь хотят погибнуть, мне не повинуючись, из христианства в латинство отступаючи. Что делать, не знаю. Лишь возложу надежду на одного всесильного Господа Бога, и смилуется он над нами и вразумит нас в этом, как захочет». И все это возвещает он отцу своему митрополиту Филиппу, и матери своей великой княгине Марии, и боярам своим; и говорит им о своем решении: «Хочу, — сказал, — идти на Новгород войной за их неподчинение и отступление». И отвечали они ему: «Бог Вседержитель, видящий правду твою и решение сердца твоего, что есть на пользу твоему царству, то и исполнит и усмирит врагов твоих, и приведет их к твоим ногам по своему милосердию».