Том 14. За рубежом. Письма к тетеньке

…под сенью… интерлакенских орешников… — В августе 1880 г. Салтыков прожил несколько дней в Интерлакене, климатическом курорте, недалеко от Туна.

Кунавино— предместье в Нижнем Новгороде, примыкавшее к ярмарочным постройкам; «славилось» как место всероссийского купеческого разгула.

…граф Твэрдоонто.— Как сказано выше, в образ графа Твэрдоонто

[316]— сатирическая персонификация высшей царской бюрократии — Салтыков ввел ряд черт, относящихся к личности и биографии графа Д. А. Толстого, которого знал со времен их совместного пребывания в Царскосельском (Александровском) лицее. В 1865 г. Толстой был назначен обер-прокурором св. Синода, в 1866 г., после покушения Д. В. Каракозова на Александра II, он становится также и министром народного просвещения. За период пребывания на этих постах Толстой своей ярой реакционностью вызвал к себе ненависть всех слоев общества. Хорошо знавший Толстого Б. Н. Чичерин, характеризуя его, писал: « …бюрократ до мозга костей, узкий и упорный, не видевший ничего, кроме петербургских сфер, ненавидевший всякое независимое движение, всякое явление свободы, при этом лишенный всех нравственных побуждений …» По мнению Чичерина, Толстой «был создан для того, чтобы служить оружием реакции» («Воспоминания Б. Н. Чичерина». Московский университет», М. 1929, стр. 192–193). В апреле 1880.г. в связи с изменением правительственного курса, после взрыва в Зимнем дворце, Толстой был уволен с обеих должностей. Отставка Толстого вызвала радость во всех прогрессивных кругах и создала большую популярность Лорис-Меликову, добившемуся этой отставки. В 1880 г. Толстой совершил заграничное путешествие и почти в одно время с Салтыковым был и в Швейцарии и в Париже (« странствующий администратор

»). Все эти и многие другие факты из политической биографии Толстото нашли отражение в образе графа Твэрдоонто. Отразились в этом образе и опасения Салтыкова, что находящийся не у дел создатель административной « теории повсеместного смерча» может воспрянуть «при первом кличе: шествуйте, сыны!». В мае 1882 г. Толстой был назначен на пост министра внутренних дел и явился в правительстве одним из самых последовательных и жестких проводников курса реакции 80-х годов.

«Так храм оставленный — все храм…» — Из стихотворения Лермонтова «Я не люблю тебя …».

…граф Пустомыслов… — всетот же граф Твэрдоонто (неустраненный след первоначальных колебаний Салтыкова в наименовании персонажа).

…Вифезда… купель Силоамская. — В Евангелии, воды пруда Вифезда в Иерусалиме и источника Силоам вблизи Иерусалима связываются с исцелениями по слову Христа двух неизлечимых больных ( Иоанн

, V, 2 и IX, 7). В переносном смысле — средство исцеления.

«Граф и репортер». — Этот «драматический разговор», имеющий своим основным предметом сатирическую характеристику фигуры Твэрдоонто (см. прим. к стр. 85), представляет вместе с тем едкую пародию на репортерский жанр буржуазной печати, в особенности суворинского «Нового времени». Ближайшим прототипом для создания сатирического образа Подхалимова— репортера газеты «И шило бреет» — послужила фигура парижского корреспондента «Нового времени» в конце 70-х годов С. Ф. Шарапова. Под псевдонимом Parisien этот Шарапов, впоследствии довольно известный писатель по сельскому хозяйству, поместил в №№ 693, 695, 711, 712 и 736 «Нового времени» за 1878 г. две своих корреспонденции-интервью: «У Луи Блана» и «У Виктора Гюго». В них Шарапов развязно и даже пошло представил читателям обоих деятелей французской демократии и одновременно устроил пышную саморекламу. Несколько ниже Салтыков раскрывает ближайший объект своей пародии, когда пишет, что Подхалимов успел «сообщить, что Виктор Гюго скупердяй, а Луи Блан — старая баба, что он у всех был, мед-пиво пил …». В письме к А. Н. Энгельгардту от 27 сентября 1881 г. Салтыков писал про Шарапова: «Он Виктору Гюго надоел. Тоже затесался, насилу отделались. А потом в «Новом времени» описывал, как его брусникой с г …. там кормили». Типический образ Подхалимова повторен в «Мелочах жизни» и в «Пестрых письмах».

Вы, конечно, знаете стих Пушкина: «Красного лета отрава, муха несносная, что ты …»— Твэрдоонто приписывает Пушкину стих, принадлежащий Е. Баратынскому («Ропот», 1841 г.).