Том 15. Простак и другие

Джорджа с самого детства воспитывали в духе той философской школы, чей девиз был: «упало — пропало». Убедившись, что адрес к имени приложен не был, он уже счел было томик своим и собрался — страшно сказать — прикарманить его, как вдруг из толпы появилась фигура, и через мгновение Джордж обнаружил, что неотрывно смотрит в серые, и, как ему тогда показалось, обвиняющие глаза.

— Ой, спасибо, а я уж думала, что потеряла ее.

Она часто дышала, на щеках играл румянец. Она взяла книгу из обмякших рук и одарила его улыбкой.

— Я хватилась ее, и никак не могла взять в толк, где же потеряла. Потом вспомнила, что сидела здесь. Огромное спасибо.

И улыбнулась еще раз перед тем, как развернуться и уйти, оставив Джорджа размышлять о тех невероятных глупостях, которые он только что совершил, не сходя с места. Во-первых, в продолжение всего разговора он сидел. Он не приподнял шляпы — восхитительной фетровой шляпы, специально изобретенной для того, чтобы при подобных обстоятельствах ее приподняли с галантным отмахом — это во-вторых. Нет, даже в-третьих, потому что нужно было проделать это дважды. В-четвертых, он сидел, как дурень, с разинутым ртом. И в-пятых, он не сказал ни слова в ответ на благодарность.

Пять непростительных оплошностей меньше чем за минуту! Что, должно быть, она о нем подумала! Солнце погасло для Джорджа. Наверное, решила, что он полнейший неудачник. Свирепо засвистел восточный ветер. Наверное, приняла его за неотесанного деревенского увальня. Море приобрело маслянисто-серый оттенок. Джордж поднялся и побрел в отель, совершенно забыв про ботинки.

В голове роились мысли. С тех пор, как он приехал в Ровиль, он уже несколько раз ловил себя на том, что на него наплывает странное, неуловимое и непонятное чувство — щемящая тоска, будто в этом восхитительном цветном раю тем не менее чего-то не хватает. Теперь он начал понимать. Чтобы в полной мере насладиться этим сумасшедшим праздником белизны и лазури, он должен влюбиться. Он уже влюбился. От ипохондрии не осталось и следа; таким счастливым он помнил себя только раз в жизни — в разгар роскошного праздничного обеда, который закатил для сослуживцев бывший генеральный директор «Планеты», когда уходил на пенсию.

Джордж дрожал от нетерпения. Решено! Он снова встретит на бульваре эту девушку, познакомится с ней, и она наконец увидит, что он совсем не идиот с разинутым ртом, каким показался ей в первый раз. Воображение неслось вперед, словно в сапогах-скороходах. Он предлагает руку и сердце — она соглашается — свадьба — счастье навеки… Начать, разумеется, нужное поисков девушки. Где она остановилась? Джордж купил газету, открыл страничку «Гости», пробежал взглядом вдоль колонки. Мисс Вэйвни. Где же она…

И тут воздушный замок с грохотом рухнул.

Отель «Жемчужина Средиземноморья». Лорд Фредерик Вестон. Графиня Саусбурнская. Аделаида Лисе. Леди Вэйвни…

Он уронил газету и побрел в отель. Ботинки опять начали нестерпимо жать, потому что теперь он шел, а не летел на крыльях.

Ровиль предлагает несколько заведений, где гости могут на время отрешиться от всех мыслей. Самое известное из них — городское казино, где за определенную цену можно забыть о заботах с помощью гениальнейшего изобретения — рулетки. В Ровиле страждущие от несчастной любви забываются в игре, как в других местах они забывались бы в вине. Рулетка завораживает. Верховный жрец с деревянным лицом легонько бросает каучуковый шарик в полированную дубовую чашу с отверстиями на дне. Отверстия пронумерованы до девяти. Шарик крутится, словно планета, постепенно замедляется, спотыкается об отверстия, на мгновение задерживается у того, которое вы выбрали, затем отскакивает в соседнее — и вы проиграли. Нет лучшего развлечения, если хотите, чтобы стрелы Купидона не саднили в вашем сердце.

Немудрено, что безнадежная страсть привела Джорджа к этим столам. Всю глубину ее безнадежности он осознал, когда прочел в газете роковые слова. Можно преодолеть все трудности, но титул — никогда. Он не строил иллюзий о своем месте в общественной иерархии. В этом мире леди Джулии не заключают браки со служащими страховых компаний, даже с наследством в тысячу фунтов, оставшимся от усопшей маминой кузины. Волшебный сон закончился. Все в прошлом — все, кроме сердечной раны.

Прежде чем окунуться в воды Леты с головой, он сделал осторожный глоток — поставил франк на номер семь, и проиграл. Другой франк на номер шесть постигла та же участь. От отчаяния он швырнул пятифранковую монету и поставил на чет. Ставка выиграла.