Том 16 (XVII век, «смеховой мир»)

Егда же Евстафиус со женою своею пришел к морю, вседши в корабль, везяшеся до иного королевства. И увидев пан того корабля жену Евстафиеву велми красну и пожадал ей. И как превезошася, тогды он превозник хотел заплаты от них; але когда[3213] не имел, чим заплатити, велел жену его взяти в заплаты место, хотячи ю иметь. Услышавши то, Евстафий никаким обычаем[3214] не хотел к тому произволить. И как он противен[3215]

был корабленику, тогды корабленик он кивнул своим перевозником, чтобы его в море вкинули, да возмет себе жену его. Увидевши то, Евстафиус оставил там жену свою, велми жалея об ней, и, вземши оба сыны своя с собою, шел, велми плачучи, глаголя: «О, Боже Всемогущий, почто на мя иные пляги[3216] не допустил? Беда мне и вам, сыночкове милые, ибо матка ваша дана иному мужу».

И как он пришел до некоторой реки, и для глубины тоя реки не смел пренести обеих детей своих, але положивши едино на брезе, преносил другое чрез реку. И пренесши, посадил е на берегу и шел по другое. И как был посреди реки, тогды прибежал волк и похватил оно дитя, которое пренесено было, и побежал с ним в лес. Видячи то Евстафиус, не имея никоторой надежди о нем, потщался[3217] по другое. Але нежели[3218]

дошел, пришедши лев, взял и другое дитя его и бежал с ним прочь. Видячи то Евстафиус, будучи сам посреди реки, почал плакать, глаголя: «Боже, уже все еси от меня взял, не остави мене». И были тамо пастырие, пасуще стада, и узревши, что лев несет дитя, бежали за ним со псы. И было то строением Божиим, что лев то дитя поверг, ничтоже вредив. И другое дитя орачи[3219] увидевши, волком несемо, кричали за ним и из его щок е́ выбавили[3220]. А те пастыри и орачи из единой веси были и ховали тех деток у себе.

Тогды Евстафиус, не ведая ничтоже о детях своих, идучи дорогою, велми плакал, глаголя: «О, сколь много я преже сего имел челяди своей, а ныне уже сам един остался, ниже детей своих могл соблюсти. Памятуй, Господи милостивый, что поведал еси мне, яко буду искушение терпети, яко же Иов. И зде бысть ми паче Иова: он бо аще и вся погуби, а всяко же имел гной[3221]

, на котором сидел, аз же и того не имам; он имел други, которые его разговаривали[3222], а мне и звери не прияют и детушек моих пожроша; он имел жену свою, а от мене и жена взята. Дай, милый Господи, терпливость и отхоложение от печали моей и положи хранение устом моим, чтобы не отступило сердце мое к ближнему». И то рекши, Евстафиус шел до некоторой веси и тамо пятьнадесять лет пасл овцы, а сынове его во другой веси пребывали, не ведаючи един о другом, что они братия суть. А как пан того корабля взял жену Евстафиеву, и не познал ея телесне, але потом вскоре умерл.

Потом же цесарь и людие римстии, как были нагабани[3223] от неприятелей, и вспомнивши Плакиду рыцаря, как он крепко и мужественно стоял, печални были об нем с его наглаго пременения[3224]

. И послал цесарь свои послы по различным странам света сего, обещевая им, что, кто его найдет, тот великой дар от цесаря возмет. Тогды некоторые рыцаре, которые служивали Плакиде, приехали и до той веси, в которой Плакидус пребывал. И как Плакидус шел с поля и, узревши, познал их и, вздыхаючи, почал вспоминать первую достойность и честь свою, в которой преже был, — и мыслил в сердцы своем: «Боже Всемогущий, яко же дал ми еси видети тех, которые со мною бывали, тако же дай мне, милый Господи, да бых жену мою некогда видети могл; а о сыночках моих вем, что зверие пожроша их». И абие глас бысть ему, глаголющь: «Евстафие, имей благу надежду, ибо паки вскоре приидеши к первой чести твоей и богатству и жену и сынов твоих обрящеши».

И встретивши Евстафиус оны рыцари, поздравствовал им. А они его не познали и почали его вопрашивати, глаголюще: «Приятелю милый, не веси ли о едином пелгриме, именем Плакиде, со женою и со двема сыны?» Отповедал им Плакидус[3225]: «Не веде». И просил их, чтобы вступили до господы; и внидоша. А Евстафиус служил им и, поминаючи первый сан свой, не мог удержатися от плача; и вышедши на двор, умыл лице свое и, вшед, паки служил им. Тогды они прилежно смотрели на него и глаголали меж собою, яко «велми подобен есть человек сей оному, егоже ищем». Рекл ему другий: «Заправду велми подобен есть, але осмотрим, имать ли язву[3226] на главе, которая ему прилучилась на бою, тогды тот есть». И увидевши ону язву у него на главе, абие[3227] познали его и возрадовалися велми. И вопрошаху его о жене и о детях. Отповедал им Евстафиус: «Дети мои помроша, а жена моя ята[3228] есть». Услышавши соседи то познание и величество Евстафиево от оных послов, снидошася вси и дивилися тому. Тогды они послове поведали ему приказание цесарское и облекоша его в честное одеяние и взявше его с собою, поехали в Рим в пятьнадесять дней.