Том 17. Царствование Петра I Алексеевича, 1722–1725 гг.

Это замечание было очень важно для петербургского двора. В Берлине граф Александр Головкин уверял барона Ильгена честным словом, что царь без включения Пруссии не подпишет мирного договора с Швециею, как бы он ни был выгоден для России, чтоб король был благонадежен и, с своей стороны, поступал бы таким же образом. Ильген отвечал, что король нисколько в этом не сомневается, только по ходу дела на Аланде опасно, чтоб другие не предупредили своим миром, от чего общим интересам может произойти большой вред, особенно прусский король останется в большой опасности по положению своих земель в империи, ибо цесарь может легко вмешаться в штетинское дело и прусскому королю трудно будет противиться. Головкин уверял в сильной помощи царской, представлял, что если Швеция обнаруживает мало склонности к миру, то надобно ее принудить, для чего царь намерен употребить оружие и запретил выпускать хлеб из своих гаваней в продолжение года, что должен сделать у себя и прусский король и Данциг принудить к тому же. Ильген отвечал, что такое запрещение не поможет, потому что шведы могут получить хлеб из Германии, Фландрии, Англии и других стран, которым будет выгода, а прусским подданным убыток.

В половине мая царь отправил на Аланд третьего уполномоченного, генерал-майора Павла Ягужинекого, с прибавкою к остермановской инструкции еще следующего пункта: «Если бы на всех тех условиях Швеция не захотела уступить Лифляндию в вечное владение, то при последней крайности царское величество соизволит, чтоб Лифляндия оставлена была в русском владении от тридцати до двадцати лет, и по окончании этого срока она будет возвращена Швеции».

27 мая приехал на Аландские острова и другой шведский уполномоченный, Лилиенштет. Начались конференции. Русские уполномоченные прежде всего объявили, что не войдут в переговоры без участия Мардефельда; шведские отвечали, что не могут допустить этого участия, потому что с Пруссиею дело пойдет об имперских землях, к чему нельзя приступить без предварительного согласия цесаря как главы империи. «Мы вас хорошо понимаем, – сказали на это русские уполномоченные, – ваши поступки клонятся к одному – чтоб разлучить нас с Пруссиею, но это вам не удастся». Шведы объявили, что скоро должны получить указ о Мардефельде, и приступили к главному делу. Лилиенштет внушал, что в Швеции многие были того мнения, чтоб прежде помириться с другою стороною, однако превозмогло решение заключить мир с Россиею; но если благоразумного мира с Россиею получить не могут, то принуждены будут помириться и с другою стороною. Русские уполномоченные отвечали, что им неприлично рассуждать о том, что при нынешних обстоятельствах полезно шведским интересам, ибо каждый умный человек сам это легко может рассудить, и потому просят не грозить примирением с другими: эта угроза только дело испортит, ибо царское величество не имеет причины бояться Швеции и всех ее помощников. Но Лилиенштет продолжал стращать, спрашивал, известно ли царю, что против него ведутся большие интриги, что недавно и союз против него заключен. «Царское величество знает своих друзей и недругов, – отвечали русские уполномоченные, – вы намекаете на союз, недавно заключенный между цесарем и королями английским и польским, но время покажет вам, против кого заключен этот союз; цесарь и король английский всеми средствами ищут восстановить прежнее согласие с царским величеством».

Царь по согласию с прусским королем писал к своим уполномоченным, чтоб они в ожидании решения вопроса о Мардефельде в Стокгольме договаривались без него со шведами вместе о своем и прусском деле, для чего Мардефельд через них пусть делает предложения; если шведы будут требовать, чтоб прежде кончить дело о русских требованиях, то согласиться и на это, только объявить, что хотя бы между Россиею и Швециею и было все улажено, но после тут же, на Аландских островах, шведы с прусским уполномоченным не уладятся, то и трактат с Россиею будет вменен ни во что. «Предаем то дело в ваше управление, а мы, с своей стороны, намерены между тем воинские операции чинить и тем их к миру принудить».