Том 2. Аскетические опыты. Часть II

«Из выходящих в свет сочинений видно, что все образованное общество во всех сословиях приняло новое направление, долженствующее иметь соответствующие себе результаты» [1277]. «Очевидно, что отступление от веры Православной всеобщее в народе. Кто открытый безбожник, кто деист, кто протестант, кто индифферентист, кто раскольник. Этой язве нет ни врачевания, ни исцеления. Спасаяй, да спасает свою душу!» [1278]

«Судя по духу времени и по брожению умов, должно полагать, что здание Церкви, которое колеблется уже давно, поколеблется страшно и быстро. Некому остановить и противостать. Предпринимаемые меры поддержки заимствуются из стихии мира, враждебного Церкви, и скорее ускорят падение ее, нежели остановят. Опять скажу: буди воля Божия! Что посеют, то и пожнут! [1279]

В полной мере пожинать эти плоды русскому народу пришлось спустя полвека после кончины епископа Игнатия.

СВЯТИТЕЛЬ ИГНАТИЙ

НА КАВКАЗСКОЙ КАФЕДРЕ

Из Жизнеописания

святителя Игнатия [1280]

(О хиротонии)

В 1855 году Наместник Кавказский . Н. Муравьев 1-й, лично знавший архимандрита, пригласил его занять кафедру Ставропольскую, которая должна была скоро очиститься из-за обнаруженных обследованием, сделанным архиепископом Астраханским Евгением, беспорядков и злоупотреблений Ставропольской епархиальной администрации, но архимандрит <Игнатий>, отказываясь, просил его не ходатайствовать об этом, — откровенно писал ему, что в Синоде это поставят ему в вину, и что успеха не будет, как на тот раз действительно и случилось. Митрополит Никанор по этому поводу на вопрос Государя почему они затрудняются согласиться на просимое назначение архимандрита Игнатия, отвечал: «Он не учился в Духовной академии».

Вскоре затем скончался Митрополит Никанор. На кафедру С.-Петербургской митрополии призван был Митрополит Казанский Григорий, который близко знал, понимал и был в духовном общении с архимандритом Игнатием, и потому, в видах пользы Церкви Божией, тотчас же предложил ему Епископскую кафедру. Решившись не уклоняться от предлагаемого ему по судьбам Божиим, он изъявил свое согласие. Митрополит намеревался хиротонисать его во Епископа в Новгороде, и он уже готовился к этому, но вышло иначе. Новгородская кафедра была занята другим лицом [1281], а через год после этого он был возведен во Епископа Кавказского и Черноморского. Предложение об этом было сделано в Синоде самим Первоприсутствующим, и архимандрит принял это назначение как выражение промыслительной Воли Божией, тем более, что оно уже было вторичное от лица Высокопреосвященного Григория.

25 октября 1857 года при значительном стечении общества, в Святейшем Синоде происходило наречение [1282], а 27-го в Казанском соборе совершена хиротония архимандрита Игнатия во Епископа Кавказского и Черноморского, при весьма многочисленном стечении народа [1283].

Речь

при наречении во Епископа [1284]

Ваше Святейшество!

В настоящие священные и вместе страшные для меня минуты невольно вспоминаются мне слова, сказанные Господом ученику Его: Егда был еси юн, поясался еси сам, и ходил еси, аможе хотел еси, егда же состареешися, воздежеши руце твои, и ин тя пояшет, и ведет, аможе не хощеши (Ин. 21:18).

В дни юности моей я стремился в глубокие пустыни. Се удалихся бегая, и водворихся в пустыни: чаях Бога, спасающаго мя от малодушия, которым обличается в человеке недостаток благодатного развития, и от бури страстей, воздвигаемой обманчивыми и скорогибнущими прелестями мира (Пс. 54:8, 9). Монашество нравилось и нравится мне само по себе! Но я вовсе не мыслил о служении Церкви в каком бы то ни было сане священства. Быть Епископом [1285] своего сердца, и приносить в жертву Христу помышления и чувствования, освященные Духом — вот высота, к которой привлекались мои взоры.