Том 2. Баллады, поэмы и повести

Был непорочен душой Фридолин; он в страхе господнемВерно служил своей госпоже, графине Савернской.Правда, не трудно было служить ей: она добронравнаСвойством, тиха в обращенье была; но и тяжкую должностьС кротким терпением он исполнял бы, покорствуя богу.С самого раннего утра до поздней ночи всечасноБыл он на службе ее, ни минуты покоя не зная;Если ж случалось сказать ей ему: «Фридолин, успокойся!» —Слезы в его появлялись глазах: за нее и мученьеБыло бы сладостно сердцу его, и не службой считал онЛегкую службу. За то и его отличала графиня;Вечно хвалила и прочим слугам в пример подражаньяСтавила; с ним же самим она обходилась как с сыномМать, а не так, как с слугой госпожа. И было приятноЕй любоваться прекрасным, невинным лицом Фридолина.То примечая, сокольничий Роберт досадовал; завистьГрызла его свирепую душу. Однажды, с охотыС графом вдвоем возвращаяся в замок, Роберт, лукавымБесом прельщенный, вот что сказал господину, стараясьВ сердце его заронить подозрение: «Счастьем завиднымБог наградил вас, граф-государь; он дал вам в супругеВашей сокровище; нет ей подобной на свете; как ангелБожий прекрасна, добра, целомудренна; спите спокойно:Мыслью никто не посмеет приблизиться к ней». ЗаблисталиГрозно у графа глаза. «Что смеешь ты бредить? — сказал он. —Женская верность слово пустое; на ней опиратьсяТо же, что строить на зыбкой воде; берегися как хочешь:

Все обольститель отыщет дорогу к женскому сердцу.Вера моя на другом, твердейшем стоит основанье:Кто помыслить дерзнет о жене Савернского графа!» —«Правда, — коварно ответствовал Роберт, — подобная дерзостьТолько безумному в голову может зайти. Лишь презреньяСтоит жалкий глупец, который, воспитанный в рабстве,Смеет глаза подымать на свою госпожу и, служа ей,В сердце развратном желанья таить». — «Что слышу! — воскликнулГраф, побледневши от гнева, — о ком говоришь ты? И жив он?» —«Все об нем говорят, государь; а я из почтеньяК вам, полагая, что все вам известно, молчал: что самим вамВ тайне угодно держать, то должно и для нас быть священнойТайной». — «Злодей, говори! — в исступленье ужасном воскликнулГраф, — ты погиб, когда не скажешь мне правды! Кто этотДерзкий?» — «Паж Фридолин; он молод, лицом миловиден(Так шипел предательски Роберт, а графа бросалоВ холод и в жар от речей ядовитых). Возможно ль, чтоб самиВы не видали того, что каждому видно? За неюВсюду глазами он следует; ей одной, забываяВсе, за столом он служит; за стулом ее, как волшебнойСкованный силой, стоит он и рдеет любовью преступной.Он и стихи написал и в них перед ней признаетсяВ нежной любви». — «Признается!» — «И даже молить о взаимномЧувстве дерзает. Конечно, графиня, по кротости сердца,Скрыла от вас, государь, безумство такое, и сам яЛучше бы сделал, когда б промолчал: чего вам страшиться?»Граф не ответствовал: ярость душила его. ПриближалисьВ это время они к огромной литейной палате:

Там непрестанно огонь, как будто в адской пучине,В горнах пылал, и железо, как лава кипя, клокотало;День и ночь работники там суетились вкруг горнов,Пламя питая; взвивалися вихрями искры; свисталиСтрашно мехи; колесо под водою средь брызжущей пеныТяжко вертелось; и молот огромный, гремя неумолкно,Сам, как живой, подымался и падал. Граф, подозвавшиДвух из работников, так им сказал: «Исполните в точностьВолю мою; того, кто первый придет к вам и спросит:Сделано ль то, что граф приказал? — без всякой пощадыБросьте в огонь, чтоб его и следов не осталось». С свирепымСмехом рабы обещались покорствовать графскому слову.Души их были суровей железа; рвенье удвоив,Начали снова работать они и, убийством заранеЖадную мысль веселя, дожидались обещанной жертвы.К графу тем временем хитрый наушник позвал Фридолина.Граф, увидя его, говорит: «Ты должен, не медля нимало,В лес пойти и спросить от меня у литейщиков: все лиСделано то, что я приказал?» — «Исполнено будет», —Скромно ответствует паж; и готов уж идти, но, подумав:Может быть, даст ему и она порученье какое,Оп приходит к графине и ей говорит: «ГосподиномПослан я в лес; но вы моя госпожа; не угодно льБудет и вам чего приказать?» Ему с благосклоннымВзором графиня ответствует: «Друг мой, к обедне хотелосьНыне сходить мне, но болен мой сын; сходи, помолисяТы за меня; а если и сам согрешил, то покайся».

Весело в путь свой пошел Фридолин; и еще из деревниОн не вышел, как слышит благовест: колокол звонкимГолосом звал христиан на молитву. «От встречи господнейТы уклоняться не должен», — сказал он и в церковь с смиренным,Набожным сердцем вступил; но в церкви пусто и тихо:Жатва была, и все поселяне работали в поле.Там стоял священник один: никто не явилсяБыть на время обедни прислужником в храме. «Господу богуПрежде свой долг отдай, потом господину».С такоюМыслью усердно он начал служить: священнику ризы,Сто луи сингулумподал; потом приготовил святыеЧаши; потом, молитвенник взявши, стал умиленноДолг исправлять министранта: и там и тут на колени,Руки сжав, становился; звонил в колокольчик, как скороПровозглашаемо было великое «Sanctus ^*»; когда жеТайну священник свершил, предстоя алтарю, и возвысилРуку, чтоб верным явить спасителя-бога в бескровнойЖертве, он звоном торжественным то возвестил и смиренноПал на колени пред господом, в грудь себя поражая,Тихо молитву творя и крестом себя знаменуя.Так до конца литургии он все, что уставлено чином,В храме свершал. Напоследок, окончивши службу святую,Громко священник воскликнул: «Vobiscum Dominus ^*», верныхБлагословил; и церковь совсем опустела; тогда он,Все в порядок приведши, и чаши, и ризы, и утварь,Церковь оставил, и к лесу пошел, и «добавок дорогой

«Pater noster ^*» двенадцать раз прочитал. ПодошедшиК лесу, он видит огромный дымящийся горн; перед горном,Черны от дыма, стоят два работника. К ним обратяся,«Сделано ль то, что граф приказал», — он спросил. И, оскаливЗубы смехом ужасным, они указали на пламеньГорна. «Он там! — прошептал сиповатый их голос. — Как должно,Прибран, и граф нас похвалит». С таким их ответом обратноВ замок пошел Фридолин. Увидя его издалека,Граф не поверил глазам. «Несчастный! откуда идешь ты?» —«Из лесу прямо». — «Возможно ль? ты, верно, промешкал в дороге». —«В церковь зашел я. Простите мне, граф-государь; повеленьеВаше приняв, у моей госпожи, по обычному долгу,Также спросил я, не будет ли мне и ее приказанья?Выслушать в церкви обедню она приказала. ИсполнивВолю ее, помолился я там и за здравие ваше».Граф трепетал и бледнел. «Но скажи мне, — спросил он, —Что отвечали тебе?» — «Непонятен ответ был. Со смехомБыло на горн мне указано. Там он (сказали)! Как должно,Прибран, и граф нас похвалит!» — «А Роберт? — спросил, леденеяВ ужасе, граф. — Ты с ним не встречался? Он послан был мноюВ лес». — «Государь, ни в лесу, ни в поле, нигде я не встретилРоберта». — «Ну! — вскричал уничтоженный граф, опустившиВ землю глаза. — Сам бог решил правосудный!» И, с кроткойЛаскою за руку взяв Фридолина, с ним вместе пошел онПрямо к супруге и ей (хотя сокровенного смыслаРечи его она не постигла) сказал, представляяМилого юношу, робко пред ними склонившего очи:«Он, как дитя, непорочен; нет ангела на небе чище;Враг коварен, но с ним господь и всевышние силы».