Том 2. Баллады, поэмы и повести

Торжественным Ахен весельем шумел;  В старинных чертогах, на пиреРудольф, император избранный, сидел  В сиянье венца и в порфире.Там кушанья рейнский фальцграф разносил;Богемец напитки в бокалы цедил;  И семь избирателей, чиномУстроенный древле свершая обряд,Блистали, как звезды пред солнцем блестят,  Пред новым своим властелином.Кругом возвышался богатый балкон,  Ликующим полный народом;И клики, со всех прилетая сторон,  Под древним сливалися сводом.Был кончен раздор; перестала война;Бесцарственны, грозны прошли времена;  Судья над землею был снова;И воля губить у меча отнята;Не брошены слабый, вдова, сирота  Могущим во власть без покрова.И кесарь, наполнив бокал золотой,  С приветливым взором вещает:«Прекрасен мой пир; все пирует со мной;  Все царский мой дух восхищает…

Но где ж утешитель, пленитель сердец?Придет ли мне душу растрогать певец  Игрой и благим поученьем?Я песней был другом, как рыцарь простой;Став кесарем, брошу ль обычай святой  Пиры услаждать песнопеньем?»И вдруг из среды величавых гостей  Выходит, одетый таларом^*,Певец в красоте поседелых кудрей,  Младым преисполненный жаром.«В струнах золотых вдохновенье живет.Певец о любви благодатной поет,  О всем, что святого есть в мире,Что душу волнует, что сердце манит…О чем же властитель воспеть повелит  Певцу на торжественном пире?»«Не мне управлять песнопевца душой  (Певцу отвечает властитель);Он высшую силу признал над собой;  Минута ему повелитель;По воздуху вихорь свободно шумит;Кто знает, откуда, куда он летит?  Из бездны поток выбегает;Так песнь зарождает души глубина,

И темное чувство, из дивного сна  При звуках воспрянув, пылает».И смело ударил певец по струнам,  И голос приятный раздался:«На статном коне по горам, по полям  За серною рыцарь гонялся;Он с ловчим одним выезжает сам-другИз чащи лесной на сияющий луг,  И едет он шагом кустами;Вдруг слышат они: колокольчик гремит;Идет из кустов пономарь и звонит;  И следом священник с дарами.И набожный граф, умиленный душой,  Колена свои преклоняетС сердечною верой, с горячей мольбой  Пред Тем, что живит и спасает.Но лугом стремился кипучий ручей;Свирепо надувшись от сильных дождей,  Он путь заграждал пешеходу;И спутнику пастырь дары отдает;И обувь снимает и смело идет  С священною ношею в воду.«Куда?» — изумившийся граф вопросил.  «В село; умирающий нищий

Ждет в муках, чтоб пастырь его разрешил,  И алчет небесный пищи.Недавно лежал через этот потокСплетенный из сучьев для пеших мосток —  Его разбросало водою;Чтоб душу святой благодатью спасти,Я здесь неглубокий поток перейти  Спешу обнаженной стопою».И пастырю витязь коня уступил  И подал ноге его стремя,Чтоб он облегчить покаяньем спешил  Страдальцу греховное бремя.И к ловчему сам на седло переселИ весело в чащу на лов полетел;  Священник же, требу святуюСвершивши, при первом мерцании дняЯвляется к графу, смиренно коня  Ведя за узду золотую.«Дерзну ли помыслить я, — граф возгласил,  Почтительно взоры склонивши, —Чтоб конь мой ничтожной забаве служил,  Спасителю-богу служивши?Когда ты, отец, не приемлешь коня,Пусть будет он даром благим от меня

  Отныне тому, чье даяньеВсе блага земные, и сила, и честь,Кому не помедлю на жертву принесть  И силу, и честь, и дыханье».«Да будет же вышний господь над тобой  Своей благодатью святою;Тебя да почтит он в сей жизни и в той,  Как днесь он почтён был тобою;Гельвеция славой сияет твоей;И шесть расцветают тебе дочерей,  Богатых дарами природы:Да будут же (молвил пророчески он)Уделом их шесть знаменитых корон;  Да славятся в роды и роды».Задумавшись, голову кесарь склонил:  Минувшее в нем оживилось.Вдруг быстрый он взор на певца устремил —  И таинство слов объяснилось:Он пастыря видит в певце пред собой;И слезы свои от толпы золотой  Порфирой закрыл в умиленье…Все смолкло, на кесаря очи подняв,И всяк догадался, кто набожный граф,  И сердцем почтил привиденье.