Что-то говорят!
Братишка, слышишь?
Ну?
О чем я думаю, не знаешь?
Нет.
Загадка!
Про черта!
Кавалер, который спит так сладко,
Красив, как Аполлон, и вежлив, на мой вкус,
Влюблен в меня. Он спит, как маленький Исус.
Не убивай его!
О боже!
Сшей хороший
Мешок.
Зачем тебе?
Когда я огорошу
Красавца твоего, кому он там ни люб,
Мы с этим камешком пихнем сюда и труп
Но...
Не мешайся же в мои дела, девица!
Как!..
Если слушать всех, что делал бы убийца?
Заштопай эту рвань.
Они сестра и брат!
Мне кажется, что я подслушиваю ад.
Поговорим.
Давай.
Есть у тебя хоть злоба
Против него?
Зачем? Мы носим шпагу оба.
Такие господа милы мне с давних лет.
Красавцу этому на свете равных нет.
А твой горбун — кривой, как буква «эс».
Ну хватит!
Красавец иль горбун — неважно. Кто-то платит;
И за убийство он мне заплатил вперед,
И столько же потом, когда юнец умрет.
Все ясно; кончим спор.
Горбатый твой заказчик
Еще придет сюда — вот и сыграет в ящик,
И кончено.
Отец!
Так, значит, уговор?
Эй, с кем ты говоришь? Я не бандит, не вор!
Убить заказчика, убить за ту же цену?
Тогда пихни в мешок бревно или полено, —
Все в темноте сойдет за мертвого.
Смешно!
Он примет, думаешь, за мертвеца бревно —
Сухое, твердое, корявое, кривое —
Обрубок дерева?
Как дико ветер воет!
Пощады!
Пой еще!
Ты добрый!
Ерунда!
Он должен умереть — и баста!
Никогда!
Я разбужу его!
Вот доброе созданье!
А десять золотых?
Ах, да!
Так до свиданья!
Будь милой, не мешай!
Нет! Я его спасу!
Так! Но старик придет в двенадцатом часу!
Пускай любая тварь, кому там ни случится, —
Бродяга, нищий ли к нам в двери постучится, —
Открою и убью и вместо твоего
Подкину горбуну. Я больше ничего
Не в силах выдумать. Да, горбуну в угоду
Убью прохожего, — пускай швыряет в воду!
Вот все, что для тебя могу я сделать.
Так!
Но, думаешь, придет в такую ночь простак?
Другого средства нет!
В такую пору ночи?
Ты искушаешь, бог? Моей ты смерти хочешь?
Непоправимый шаг должна я совершить?
Я молода еще. О боже, дай мне жить!
Не торопи меня!
Когда в такую пору
Гость постучится к нам, руками сдвину гору!
А нету никого — погибнет милый твой.
Позвать дозор? Но спит дозор сторожевой,
А этот человек отца бы страже выдал!
Нет, смерти не хочу. Не дам отца в обиду.
Забочусь я о нем, должна хранить его...
Так рано умереть, в шестнадцать лет всего!
Холодный, скользкий нож в груди моей — и рана!
О!
Бьет без четверти двенадцать. Как ни рано,
Но, видно, некому к нам постучаться в дверь.
Не слышно ничего? Постой еще! Проверь!
Итак, пора кончать, как я соображаю.
Брат, подожди еще!
Ты плачешь — ты, чужая, —
А я здесь мешкаю и не хочу помочь!
Он разлюбил — конец! Все остальное прочь!
Смерть за него — пускай!
И все-таки — так больно!
Ждать больше нечего. Пусти меня. Довольно!
О, только бы узнать, ударит он куда!
О, только б не страдать! А если — вот беда —
В лицо! О господи!..
Кого, скажи толково,
Ждать мне взамен его? Нет дурака такого!
Мне холодно!
Иду!
Смерть — под таким дождем!
То дождь стучит в окно. Чего мы ждем?