Том 2. Летучие мыши. Вальпургиева ночь. Белый доминиканец

...ноги мои словно приросли к... Маврикию... — Граф дю Шазаль и в самом деле имеет в виду не остров Св. Маврикия, а так называемое «Братство черноголовых», покровителем которого считался св. Маврикий, командир фиванского легиона, по преданию, принявший вместе со всеми своими солдатами мученическую смерть в 302 г. по Р. X. за отказ принести жертвы языческим богам. Согласно официальным историческим источникам, Братство возникло в Таллине в 1399 г., а затем распространилось в других городах Ганзейского союза — Нарве, Тарту, Риге, Висмаре (Ранну Е.

Прошлое старого Таллина. Таллин, 1983. С. 21). «Черноголовые» представляли собой совершенно необычную инициатическую организацию, состоявшую из купцов, которые в то же время являлись профессиональными воинами: недаром вторым патроном Братства был св. Георгий, такой же римский военачальник, как и св. Маврикий. «Члены Братства брали на себя важную обязанность — защиту города от любого вражеского нашествия. Черноголовые в те времена составляли в городском ополчении свой хорошо организованный конный отряд. За боевые заслуги они получили в начале XVI в. право носить латы и шлем, и Братство из чисто купеческой стало превращаться в военную организацию — конный отряд со своим знаменем» (там же, с. 21). В одной из своих статей Рене Генон раскрывает символику герба Черноголовых, головы св. Маврикия, изображавшегося в виде негра: «Черный цвет символизирует главным образом изначальное состояние непроявленности, и именно в этом смысле следует понимать значение имени Кришны ("черный") в противоположность имени Арджуны ("белый"): тот и другой представляют соответственно непроявленное и проявленное, бессмертное и смертное, "Самость" и "Я"» (Guenon R. Symboles fondamentaux de la Science sacree. P., 1962. P. 135). В другой статье Генон говорит о Черноголовых как о «хранителях Святой земли», которые в наше время волей судеб остались не у дел, поскольку «путь, ведущий к Святой земле, полностью утерян» (Ibid. Р. 113). В свете всего вышеизложенного становятся понятны слова дю Шазаля о тщетности попыток «Лунных братьев» или «Черноголовых» противостоять «вселенскому хороводу смерти».

С. 85. ...забросили из глубин космоса комету...

— Комету Галлея, появившуюся в 1910 г. и вызвавшую панику среди населения Европы.

С. 86. ...лошади в одну ночь выучились счету... — Речь идет о так называемых «эльбердфедских лошадях», которые под руководством некоего Вильгельма фон Остена якобы выучились считать, отбивая нужное число ударами копыт. Первые опыты относятся к 1904 г.

Майстер Леонгард

«Майстер Леонгард» — одно из самых сложных произведений Майринка, занимающее как бы промежуточное положение между его рассказами и романами. По своему объему это всего лишь новелла, но по количеству разбираемых в ней онтологических проблем она может поспорить

с иным романом. Ее композиция строго циклична. Совершив в юности кровосмешение и матереубийство, герой бежит из родового замка, чтобы под старость, достигнув того, что в буддизме называется «просветлением», вернуться в родовое гнездо и погибнуть от руки собственной дочери. Хотя герой рассказа вовсе не случайно носит имя Леонгард (это одно из распространеннейших в средневековой Европе имен дьявола), в общей концепции произведения отчетливо прослеживаются черты буддийской мистической философии (мать Леонгард а — воплощение сансары,

бездумного и безумного мельтешения непросветленной жизни и т. д.). Как и многие другие повествования Майринка, «Майстер Леонгард» — история мятущегося человеческого духа, идущего через ряд инициатических испытаний к постижению Абсолюта. В финале рассказа Леонгард «пробуждается», его сознание, дотоле замутненное и погруженное в спячку, обретает черты «буддовости», то есть умиротворенности и духовного спокойствия, при которых уже не существует противоречий между внутренним и внешним, всеобщим и личным: «Людей и богов, прошлое и будущее, призраков и демонов вбирает сия бездна, бросая на их иллюзорную жизнь отсвет немеркнущего магического настоящего». Вернувшись в родовое поместье, Леонгард возвращается в магический «центр мира», предстает «пред солнечным ликом вечного настоящего». Отныне он властен «открыть книгу судьбы на любой странице и заглянуть и в прошлое, и в будущее».

С. 89. ...инфернальный козел, восседающий на иссиня-черном троне. — Именно так изображался дьявол, председательствующий на ведьмовском шабаше.

...красное родимое пятно, зловеще тлеющее точно посреди лба... — Всякого рода родимые пятна и иные «отметины», особенно те, что нечувствительны к боли, во времена инквизиционных процессов считались лишним доказательством связи с нечистой силой.