Том 2. Машины и волки

– Простите, вот прочтите – вид торговли:

РСФСР Жилищный Подъотдел при

Отделе Городского Хозяйства

Коломенск. Уисполкома Сов. Р. и К. Деп.

Гражданину Вагаю (вместо Вогау).

К продаже двух кроватий железных, одного буфета, одного письменного стола, одного книжного шкафа, двух этажерок, шести венских стульев со стороны Жилищного Подъотдела препятствий не встречается.

Печать.

За Заведующий Подъотделом – –

Секретарь – –

РСФСР Отдел Здравоохранения Коломенск. У исполкома Сов. Р. и К. Деп.

В Продовольственный Отдел.

Отдел Здравоохранения просит отпустить врачу Городской бывш. Земской Больницы М. А. Соколовой керосину на две горелки 10 и 14 лин. для Профессиональных работ.

Заведующий Отделом – –

Врач Бюро – –

Секретарь – –

– – очки, усики, ветер над домом, лампадки – –

И вот Иван Александрович бежит от «Книги Живота» – в темный угол к книгам, стал там в углу, ручки спрятал назад, откинул голову к книгам, замер, – замолчал. Тишина. Ветер. –

– Что же, говорите, Непомнящий, – это Лебедуха.

– Да-да, извините!.. Я, знаете ли, – с Россией, я за Россию, я – как Россия! Цифры – они тоже бескровные. Вы извините меня: на войны и революции Россия ответила – как я, цифрами, двадцатым годом, Волгой, да-да, извините! Я понимаю, что говорит Дмитрий Юрьевич, да, правильно, да-да!.. Но, извините, Дмитрий Юрьевич как-то обмолвился, что из подмышек ноги не растут, они растут откуда следует… Я за… за Россию!

– Ну, и что же делать? – это Лебедуха, хмуро.

Но Иван Александрович не ответил, – увидели: там, у книг вдруг задергался рот Ивана Александровича, оскалились зубы, исчезли над поднятой губою усики, – от книг смотрел волк, – Иван Александрович упал на пол, под полку с книгами, в припадке падучей, забился, задергался, изо рта пошла белая пена. И тогда, заслонив лампады, комнату, людей, – склонилась над Иваном Александровичем всяческими своими качествами Марья Ивановна – –

Люди вышли из дома Ивана Александровича Непомнящего – –

– – Ночь. Ничего не видно, ветер шарит, ворует, крадет. – Коломна легла во мраке, дожде, ветре… – –

…если душу инженера Форста уподобить жилету – его вязаному, теплому, коричневому жилету, – то в самом главном кармане, рядом лежат: человек и труд, – Человек – с большой буквы, – который закинул свою мысль в междупланетные пространства, который построил дизель, – который разложил мир даже не на семьдесят два элемента по Менделееву, но разложил и азот, – который вкопал свою романтику во времена до Египта, до Ассирии, до Иудеи. – Кроме жилета у Форста была нерусская трубка, и – от нее лицо казалось – лицом морехода. Он говорил абсолютно правильно по-русски, академически правильно, как не говорят русские. – Он многое помнил за эти годы, которые были, как солдатская шинель. – Тогда, в октябре, когда национализировали завод, стреляли, выбирали завкомы, когда вся Россия стянула гашник и замерла– серыми октябрьскими днями – к победе, – он, инженер Форст, бегал по заводу и все доказывал, – что: – «пожалуйста, будьте добры, делайте все, что надо, как вы хотите, будьте любезны, но заводу нужно семьсот тысяч пудов нефти, а навигация закрывается, без нефти завод станет», – и он добывал и добыл нефть семьсот тысяч пудов, тогда в октябре, под пушки и пулеметный огонь. – Это будни. – Он помнит, как наступали белые, как шли поезда, волоклись люди и лошади, серые, как шинель, с пушками, повозками, обозами, винтовками, бомбами, – шли умирать геройствуя, но на заводе тогда шли – сплошные митинги и было такое – – директор сидел у себя в кабинете, на заводе, над несуществующей производственной программой, около Форста всегда была бодрость, и в кабинете был бодрый зимний день, и в печке в тепле потрескивали полена, – и к нему прибежал секретарь завкома, красный точно с банного полка, – прибежал с митинга.

– Постановили, Гуго Оттович. Коммунисты.

– Что постановили?

– Постановили коммунисты: всем вооружаться, а придут белые, кого первых потребуют? – большевиков, – всех нас перевешают.

И Гуго Оттович ответил, как полководец:

– Не волнуйтесь, товарищ, – если придут белые, они вначале потребуют инженера. Я приду. Меня спросят; – «Как работает завод?» – и я отвечу: – «На моем заводе все отлично, завод работает прекрасно». И вас не будут вешать.

И председатель завкома сказал, сваливая гору:

– Ну, когда так, Гуго Оттович – – Спасибо вам,

Гуго Оттович, среди грязи нас не оставили –