Том 2. Обезьяна приходит за своим черепом; Приключения «Обезьяны»

— У меня было дело, сударь, — сказала Марта сурово, глядя на него.

— А! Ваше дело! Смотрите за ним, — приказал Гарднер, — пусть он не бегает наверх и... Вы на кухне сейчас что-нибудь делаете?

— У меня выкипает суп, сударь! — злобно ответила Марта, и слёзы побежали у неё по щекам.

— А, она думает о супе! — ударил себя по бедру Гарднер. — Бросьте его! Слышите? Сейчас же бросьте! Вот, действительно, нашли время для супа! Безумный дом! Чёрт знает, что в нём творится!

— В этом доме, сударь, — твёрдо ответила Марта, — только что умер его хозяин. Он был хороший человек и с большим характером, но он не выдержал, когда чужие люди начали хозяйничать у него. Он позвал меня в ту ночь и сказал: «Марта, берегите мой дом от крыс», — он называл их крысами, сударь.

Гарднер уже смотрел на Марту прямо и неподвижно.

— Так что он вам сказал? — спросил он.

— Только то, что я вам говорю, сударь, — ответила Марта. — Только, к сожалению, это, больше ничего.

— Но, значит, вы разговаривали с ним? — настойчиво спросил Гарднер.

— Я принесла ему обед, сударь, и тогда он мне сказал: «Марта, в наш дом заползли крысы, — ты ведь знаешь, кого я так называю?»

— А, чепуха! — вдруг рассердился Гарднер и оглянулся на Ганса. — Крысы, крысы! Выпил пол-литра чистого спирта — и вот появились крысы! Как он не увидел ещё голубых слонов!.. Ладно, обо всём этом поговорим потом. Вот вам мальчик, берите его и смотрите за тем, чтобы он не бегал наверх.

Он пошёл было из комнаты, но вдруг воротился.

— Слушайте, Марта, — сказал он выразительно, — для вас, и для памяти профессора, и для всего его семейства будет лучше, если вы об этом последнем разговоре помолчите. Понимаете меня? Помолчите! Потому что сейчас же возникнет вопрос: кто же такие эти крысы? От кого хозяин просил вас беречь его дом? Почему именно вас, а не господина Курцера, брата его жены, можете вы мне ответить на это? Нет ведь?

— Нет, сударь, — твёрдо ответила Марта, глядя на Гарднера.

— Ну вот, и я полагаю, что нет, поэтому лучше и не возбуждать такие вопросы. Понятно? Вот и хорошо, что понятно! Берите Ганса и не пускайте его наверх.

Он ушёл.

Марта переждала, пока затихли шаги, и осторожно отворила дверь в коридор.

— Идите сюда, Ганка, — позвала она, — кроме Ганса, здесь никого нет.

Ганка ворвался в комнату. Он именно ворвался, так, что даже сшиб с дороги стул.

Ганс посмотрел на него. Не было видно даже, что он с дороги. Одет он был аккуратно и тщательно, как всегда. Костюм у него был чистый и новый; сорочка даже казалась синеватой и ломкой — так она была накрахмалена; большой, тёмный галстук, завязанный причудливым узлом, при повороте блестел, как мёртвая змея, испуская неясное лиловое сияние. Он даже был не особенно бледен и худ, — словом, с первого взгляда не так-то было легко найти следы, которые оставила тюрьма. Но когда он взял Ганса за руку, тот почувствовал глубокую внутреннюю дрожь, которая струилась через пальцы Ганки.

А присмотревшись ближе, он заметил и то, как резки и обрывисты его движения, как все они носят печать какой-то незаконченности, той самой, что он на минуту вчера заметил у отца, во время его последнего разговора.

Это заметила и Марта.

— Вы весь дрожите, господин Ганка, — сказала она. — Постойте-ка, я принесу вам что-нибудь из комнат.

— Нет, нет, ничего, — быстро ответил Ганка, — это совсем не от этого. Не обращайте, пожалуйста, на это внимания. Ганс, дорогой мой, — голос его дрогнул, — если бы я пришёл раньше на сутки, ничего бы не случилось, но я задержался в городе.

— Ничего, значит, не попишешь, сударь, — твёрдо ответила Марта, — значит, на то была воля Всевышнего. Да и то сказать — как бы господин профессор жил в доме, если бы в нём хозяйничали эти крысы?

— Да, да, крысы, — вспомнил Ганка. — Ну, так что он вам сказал ещё?

— Да ничего, сударь, ничего, кроме того, что я вам передала.

— И про меня, значит, тоже?.. — несмело посмотрел на неё Ганка.

— Нет, ничего, — твёрдо ответила Марта, — мне ничего. Разве вот Курту только... Тот был у него, так вот, может быть, он ему что-нибудь сказал.

— А кто это такой Курт? — быстро спросил Ганка.

— Да наш садовник, — ответила Марта. — Разве вы его... Ах, ну да, конечно! Это было уже без вас. Это наш новый садовник, господин Ганка. Он когда-то служил у старика Курцера.

— Ну, ну! — нетерпеливо сказал Ганка.

— Так вот, Курт заходил к нему днём, и они о чём-то говорили.

— С садовником? — пожал плечами Ганка, смотря на Марту. — Очень странно.

— Да, сударь, — не то вспомнила, не то решилась Марта, — они про вас, наверное, говорили.

— Про меня? — вскрикнул Ганка и схватил Марту за руку. — Он вам сказал, что про меня?

— Нет, но когда Курт сошёл вниз, он меня спросил: «А кто такой Ганка?»

— Где он? — решительно спросил Ганка и направился к двери. — Говорите, садовник?

— Да, наверное, здесь где-нибудь. Посидите минутку, я его вам...

— Нет, нет, я сам его найду! — крикнул Ганка и выскочил из комнаты.

Курт сидел на корточках перед клеткой и кормил птиц.