Том 2. Стихотворения 1961–1972

Покорение поколения,нет, скорее — успокоение.Поначалу оно беспокоилось,а потом оно успокоилось.Как же сталось и что случилось,как стряслось, что все утряслось,а ведь как пылало, лучилось,говорили, что даже жглось.Кулаком на них настучалипо казенному по столуи кричащие — замолчали,приумолкли в своем углу.Стало тихо, стало глухои — ни шороха, ни слуха.

«Хватило на мой век…»

Хватило на мой век,клонящийся к упадку,и — мордою об стол!

и — кулаком в сопатку!И взорванных мостов,и заметенных вех,и снятия с постовхватило на мой век.Я думал — с детствомкончится беда.Оказывается,что она — всегда.Давно на воротулихая брань повисла,и выбитых во ртузубов          считать нет смысла.Расчетов и боев,просчетов и помех,всего, кроме надежд,хватило на мой век.

«Мировая мечта, что кружила нам голову…»

Мировая мечта, что кружила нам голову,например, в виде негра, почти полуголого,что читал бы кириллицу не по слогам,а прочитанное землякам излагал.Мировая мечта, мировая тщета,высота ее взлета, затем нищетаее долгого, как монастырское бдение,и медлительного падения.

«Бог был терпелив, а коллектив…»

Бог был терпелив, а коллективтребователен, беспощадени считался солнцем, пятен,впрочем, на себе не выводив.Бог был перегружен и устал.Что ему все эти пятна.Коллектив взошел на пьедесталтолько что; ему было приятно.Бог был грустен. Коллектив — ретив.

Богу было ясно: все неясно.Коллектив считал, что неопасно,взносы и налоги заплатив,ввязываться в божии дела.Самая пора пришла.Бог, конечно, мог предотвратить,то ли в шутку превратить,то ли носом воротить,то ли просто запретить.Видно, он подумал: поглядим,как вы сами, без меня, и в общемустранился бог,пока мы ропщем,глядя,             как мы в бездну полетим.

«Несподручно писать дневники…»

Несподручно писать дневники.Разговоры записывать страшно.Не останется — и ни строки.

Впрочем, это неважно.Верно, музыкой передадутвопль одухотворенного праха,как был мир просквожен и продутбурей страха.Выдувало сначала из книг,а потом из заветной тетрадивсе, что было и не было в них,страха ради.Задувало за Обь, за Иртыш,а потом и за Лету за реку.Задавала пиры свои тишьговорливому веку.Задевало бесшумным крылом.Свеивало, словно полову.Несомненно, что сей миролом —музыке, а не слову.

«За три факта, за три анекдота…»