Том 2. Стихотворения 1961–1972

Главным образом ангелы, нотакже Музы и очень давно,давности девяностолетней,толстощекий Амур малолетний,итальянцем изящно изваянныйи теперь в кучу общую сваленный.Этот мрамор валили с утра.Завалили поверхность двора —

всю, от номера первой — квартирыдо угла, где смердели сортиры.Странно выглядит вечность, когдатак ее изваляет беда.Это кладбище лютеранское,петербургское, ленинградскоевырвали из родимого лона,нагрузили пол-эшелона,привезли как-то утром в наш двор,

где оно и лежало с тех пор.Странно выглядит вечность вообще.Но когда эта вечность вотще,если выдрана с корнем, разрушенаи на пыльные лужи обрушена, —жалко вечности, как старика,побирающегося из-за куска.Этот мрамор в ночах голубел,

но не выдержал и заробел,и его, на заре розовеющегои старинной поэзией веющего,матерьял его и ореолпредназначили нынче в размол.Этих ангелов нежную плотьжернова будут долго молоть.Эти важные грустные плитыбудут в мелкую крошку разбиты.

Будет гром, будет рев, будет пыль:долго мелют забытую быль.Миновало полвека уже.а зубах эта пыль, на душе.Ангела подхватив под крыло,грузовик волочил тяжело.Сыпал белым по белому снег.Заметал — всех.Заваливал — всех.

ПОСЛЕВОЕННЫЕ ВЫСТАВКИ