Том 2. Стихотворения 1961–1972

Современность, нынешнесть, сегодняшнесть:мочеполовая спиртоводочность,песня из полсотни полусловточных и привычных и скалдырных,автомотофотохолодильник —это в понимании ослов.Но свобода, равенство и братствопонемногу движутся вперед,и в междупланетное пространствовремя межвоенное идет.Вечный холод выморозит подлость,вечный жар сожжет ее дотла,и галактики медвежья полостьнаши запахнет слова-дела.Или поумнеют люди как-то,проберутся между ваших вех,и взойдет, словно в пустыне кактус,

крепкий и колючий человек.

«Расставляйте покрепче локти-ка…»

Расставляйте покрепче локти-ка,убирайте подальше лапти-ка,здесь аптека, а рядом оптика,фонарей и витрин галактика.Разберитесь, куда занесловас, с побасками и фольклором,избяным, неметеным сором:это — город, а не село.Это — город. Он — большой.Здесь пороки свои и пророки.Здесь с природой и с душойне прожить. Нужна сноровка.Это — город. Взаимная выручкарастерявшихся хуторянне заменит личной выучки,

если кто ее растерял.Если кто ее не приобрел,замечтавшись и засмотревшись,хоть степной, но все ж — не орел,хоть и конный, а все же пеший.

«Совесть, как домашняя собака…»

Совесть, как домашняя собака,не хочет своего кусать.Надо бы в лицо сказать,а совесть, как домашняя собака,не хочет своего кусать.Сказать в лицо значит посмотретьв глаза. И выдержать. И вынестиответный взор обиженной невинности.Сказать в лицо. Нет, лучше — умереть.Нет, лучше не сказать и не смотретьв глаза.

А совесть?Что ж, она не просится.Накормлена — и смирная она.Домашняя. На своего не бросится.Зимой она безропотно морозится.В жару — не бесится.Какого же рожна?Раз так — не обижайся и терпии жди, пока она рванетсяи что-то вспомнит                               и с цепис железным громыханием сорвется.

«Старая записная книжка!..»

Старая записная книжка!Все телефоны уже не действительны:знакомые получили квартиры —раньше они снимали углы,

девушки вышли замуж — девушкам не                                                           позвонишь.Я тоже женился. Мне тоже — не позвонишь.Товарищи сменили позиции.Одни — легко, как пулеметы.Другие — с трудом, как осадные пушки.Товарищам теперь не позвонишь.Я — тоже сменил позициюв результате идейной эволюциипо причине повзросленияв связи с давлением времениили (есть такая точка зрения)по той же причине,по которой это сделали товарищи.У одной Лили Юрьевны Бриктот же самый телефон,только с другими цифрами.

«Вода бывает чистая, грязная, горькая, горячая…»