Том 2. Стихотворения

Огонь приходит с высоты,Из темных туч, достигших граниСвоей растущей темноты,И порождающей чертыМолниеносных содроганий.Огонь приходит с высоты,И, если он в земле таится,Он лавой вырваться стремится,Из подземельной тесноты,Когда ж с высот лучом струится,Он в хоровод зовет цветы.Вон лотос, любимец стихии тройной,На свет и на воздух, над зыбкой волной,Поднялся, покинувши ил,Он Рай обещает нам с вечной Весной,И с блеском победных Светил.Вот пышная роза, Персидский цветок,Душистая греза Ирана,Пред розой исполнен влюбленных я строк,Волнует уста лепестков ветерок,И сердце от радости пьяно.Вон чампак, цветущий в столетие раз,Но грезу лелеющий век,Он тоже оттуда примета для нас,Куда убегают, в волненьи светясь,Все воды нам ведомых рек.Но что это? Дрогнув, меняются чары,

Как будто бы смех Соблазнителя-Мары,Сорвавшись к долинам с вершин,Мне шепчет, что жадны, как звери, растенья,И сдавленность воплей я слышу сквозь пенье,И если мечте драгоценны каменья,Кровавы гвоздики и страшен рубин.Мне страшен угар ароматов и блесковрасцвета,Все смешалось во мне,Я горю как в Огне,Душное Лето,Цветочный кошмар овладел распаленноймечтой,Синие пляшут огни, пляшет Огонь золотой,Страшною стала мне даже трава,Вижу, как в мареве, стебли немые,Пляшут и мысли кругом и слова.Мысли — мои? Или, может, чужие?Закатное Небо. Костры отдаленные.Гвоздики, и маки, в своих сновиденьяхбессонные.Волчцы под Луной, привиденья они,Обманные бродят огниПустырями унылыми.Георгины тупые, с цветами застылыми,Точно их создала не Природа живая,А измыслил в безжизненный миг человек.Одуванчиков стая седая

Миллионы раздавленных красных цветов,Клокотанье кроваво-окрашенных рек.Гнет Пустыни над выжженой ширью песков.Кактусы, цепкие, хищные, сочные,Странно-яркие, тяжкие, жаркие,Не по-цветочному прочные,Что-то паучье есть в кактусе злом,Мысль он пугает, хоть манит он взгляд,Этот ликующий цвет,Смотришь — растенье, а может быть — нет,Алою кровью напившийся гад?И много, и много отвратностей разных,Красивых цветов, и цветов безобразных,Нахлынули, тянутся, в мыслях — прибой,Рожденный самою Судьбой.Болиголов, наркоз, с противным духом, —Воронковидный венчик белены,Затерто-желтый, с сетью синих жилок, —С оттенком Буро-красным заразиха,С покатой шлемовидною губой, —Подобный пауку, офрис, с губоюШирокой, желто-бурою, и красной, —Колючее создание, татарник,Как бы в броне крылоподобных листьев,Зубчатых, паутинисто-шерстистых, —Дурман вонючий, мертвенный морозник, —Цветы отравы, хищности и тьмы, —

Мыльнянка, с корневищем ядовитым,Взлюбившая края дорог, опушкиЛесные и речные берега,Места, что в самой сущности предельны,Цветок любимый бабочек ночных, —Вороний глаз, с приманкою из ягодОтливно-цветных, синевато-черных, —Пятнадцатилучистый сложный зонтикИз ядовитых беленьких цветков,Зовущихся — так памятно — цикутой, —И липкие исчадия Земли,Ужасные растенья-полузвери, —В ленивых водах, медленно-текущих,В затонах, где стоячая вода,Вся полная сосудцев, пузырчатка,Капкан для водной мелочи животной,Пред жертвой открывает тонкий клапан,Замкнет его в тюремном пузырьке,И уморит, и лакомится гнилью, —Росянка ждет, как вор, своей добычи,Орудием уродливых железокИ красных волосков, так липко-клейких,Улавливает мух, их убивает,Удавливает медленным сжиманьем —О, краб-цветок! — и сок из них сосет,Болотная причудливость, растенье,Которое цветком не хочет быть,И хоть имеет гроздь расцветов белых,

На гада больше хочет походить.Еще, еще, косматые, седые,Мохнатые, жестокие виденья,Измышленные дьявольской мечтой,Чтоб сердце в достовернейшем, в последнемУбежище, среди цветов и листьев,Убить.Кошмар! уходи, я рожден, чтоб ласкать и любить!Для чар беспредельных раскрыта душа,И все, что живет, расцветая, спеша,Приветствую, каждому — хочется быть,Кем хочешь, тем будешь, будь вольным, собой,Ты черный? будь черным мой цвет голубой,Мой цвет будет белым на вышних горах,В вертепах я весел, я страшен впотьмах,Все, все я приемлю, чтоб сделаться Всем,Я слеп был я вижу, я глух был и нем,Но как говорю я — вы знаете, люди,А что я услышал, застывши в безжалостном Чуде,Скажу, но не все, не теперь,Hei слов, нет размеров, ни знаков,Чтоб таинство блесков и мраковЯвить в полноте, только миг — и закроется дверь,Песчинок блестящих я несколько брошу,Желанен мне лик Человека, и боги, растенье,и птица, и зверь,Но светлую ношу,Что в сердце храню,Я должен пока сохранять, я поклялся, я клялся — Огню.