Том 2. Властелин колец. Братство кольца. Две крепости

Был юным мир в тиши времен,Был лик луны не затенен,Когда, в величии благом,Явился Дарин, Первый Гном.Средь безымянных гор и рекБродя один, он их нарек;Он устремил пытливый взорВ глубины девственных озер,Где звезды вспыхнули светло,Короной увенчав чело.Был светел мир в тиши времен;

Могучи были НарготрондИ Гондолин, чьи королиЕще в пучину не ушли.Был ласков гром, был ветер мил —В День Дарина был светел мир.Резной престол его стоялВ чертогах скальных; тронный залВенчал златой чеканный свод;Сплетенья рун хранили вход;Сиянье Солнца, блеск Луны,В кристальный свет воплощены,

Не омрачались никогдаВ благословенные года.Там гулкий молот бил в металлИ искр алмазный рой взметал;Резец искусный в недрах скалУзор по камню высекал;Чертог мерцающий хранилОпал, и жемчуг, и берилл,И в ночь дышал кузнечный мех,Творя сверкающий доспех.Был счастлив Дарина народ;

И дни, и годы напролетПел свет подземных тех земельНеутомимый менестрель.Но мир померк во мгле времен,Глухой бедою замутней;Смолк молот ныне; песнь нема;В горах владычествует тьма,Там страх лежит — тяжел, угрюм…О Мория! О Казад Дум!Но в глубине угасших горХранит корону глубь озер,

Пока — в иные времена —Не встанет Дарин ото сна.

— Здорово! — восхитился Сэм, — Я бы выучил. «О Мория! О Казад Дум!» Эх, как представишь все эти огни, темнота еще горше становится. Послушай, Гимли, а золото и драгоценности эти, они тут так и лежат?

Но Гимли не ответил. Он слишком много вложил в песню и не хотел разменивать высокие чувства на обсуждение презренных деталей.

— Нет здесь драгоценностей, — ответил за него Гэндальф. — Орки все начисто выгребли. По крайней мере, на верхних выработках. А после ухода гномов нижние горизонты затопила вода, да и кто бы осмелился туда сунуться? Ужас глубин — надежный страж.

— А чего же тогда гномы так вернуться хотят? — удивился Сэм.

— Это все мифрил, — пояснил Гэндальф, — слава Мории не в золоте или камнях — гномы занимались ими развлечения ради, и не в железе — оно для гномов слуга и помощник. Конечно, и то, и другое здесь есть, но ради них никто не стал бы зарываться так глубоко. Здесь и больше нигде в мире водится морийское серебро, его еще называют подлинным серебром, а по-эльфийски — мифрил. У гномов есть для него свое название, но они никому его не поведали. Мифрил был в десять раз дороже золота, а сейчас и вовсе бесценен, изделий из него на поверхности осталось совсем мало. Жила идет на север, а у корней Карадраса уходит в глубину. Даже орки не осмеливаются продолжать добычу после всего случившегося. Именно мифрил положил начало богатству гномов, но он же и погубил их. Гномы зарылись слишком глубоко и потревожили Ужас Глубин. Потом его назовут Погибелью Дарина. Почти весь мифрил, добытый гномами, захватили орки; конечно, он попал к Саурону.

Об этом металле мечтали многие. Он ковкий как медь, легко полируется, а после обработки становится тверже закаленной стали. На вид схож с серебром, но в отличие от него не тускнеет. Эльфийский итильдин сделан на основе мифрила.

Когда-то Торин подарил Бильбо кольчугу из мифрила. Любопытно, какова ее судьба? Небось, пылится до сих пор в Микорытском Маттомдоме.

— Что?! — разом выходя из своего возвышенного молчания, вскричал Гимли. — Кольчуга из морийского серебра? Да это же величайшая драгоценность!

— Да я-то знаю, — улыбнулся во тьме Гэндальф, — только Бильбо говорить не стал. Сейчас она стоит дороже всего Шира со всем содержимым.

Фродо молча сунул руку под рубашку и потрогал кольчугу. Его потрясла мысль о надетой на нем стоимости всего Шира. Интересно, знал об этом Бильбо? Почему-то Фродо был уверен: знал, и очень хорошо. Вот поистине великодушный дар.