Том 21: В зыбкой тени

Им удалось полностью перекрыть траншею с помощью двух зонтиков, образовавших ярко раскрашенную крышу. Эллис почувствовал облегчение, когда дождь над его головой прекратился. Забыв о пасмурном небе, он переживал нечто похожее на волнение.

Открыв чемодан, Грейс извлекла два больших водонепроницаемых одеяла и расстелила их на влажной земле.

— Постарайтесь перелезть на них. А то еще схватите ревматизм.

— Лучше позаботьтесь о моей ноге. — Эллису не терпелось. — Плевать на ревматизм. Не думаете ли вы, что я намерен провести здесь всю ночь?

Поскольку Грейс разбирала чемодан, она не слышала, что он говорит. Охваченный злостью, он хотел дотянуться до нее, но не смог и должен был ожидать в неподвижности и с ненавистью в сердце, пока она повернется к нему.

— Разве вы сможете сами передвигаться? — ответила она вопросом на вопрос.

Грейс наклонилась над ним. Эллис вдыхал запах мокрой фланелевой юбки, капли падали ему на лицо с маленького цветка, приколотого к ее бесформенному головному убору.

Он ухватил ее за руку и потряс.

— Моя нога! — крикнул он. — Займитесь моей ногой! Черт с ним, с этим дождем!

Она, очевидно, не смотрела на его губы, потому что промолвила спокойно:

— Поднимитесь. Я подержу вашу ногу, пока вы переберетесь на одеяло.

Он хотел возразить, доказать, что ему чихать на простуду, но силы вдруг покинули его. Он почувствовал себя так плохо, что не в состоянии был не подчиниться, в душе проклиная ее услужливость. Ему удалось устроиться на одеяле. Грейс проявляла исключительное умение, она осторожно поддерживала его ногу, угадывая малейшее движение, так что его страдания оказались минимальными. Только когда он вытянулся на одеяле, покрывшись испариной, его вырвало. Увидев, какой он бледный и потный, Грейс положила ему на плечо свою маленькую загорелую и крепкую руку.

— Я принесла спиртное, — сказала она, наклоняясь над чемоданом.

Ему нравилась изящная линия ее спины, совершенные очертания стройных ног. «Какая жалость, что у нее такое невыразительное лицо, — подумалось Эллису. — А тело прекрасно». На мгновение в нем вспыхнуло желание, но пронзительная боль немедленно напомнила о себе.

Склонившись над ним, приподняв его голову рукой, она поднесла стаканчик коньяка:

— Пейте!

Это было отлично. Он ощутил, как побежало по телу благодатное тепло, коньяк подавил тошноту, придал ему мужества.

Когда Грейс стаскивала с него обувь, он вдруг забеспокоился, чистые ли у него ноги. Едва ли не впервые со времени детства он почувствовал стыд. Обескураженный, он попытался остановить Грейс, но не смог до нее дотянуться. Лежал неподвижно, глядя на разноцветные зонтики, и набухал злостью и несправедливой ненавистью. Эллис не простит ее за свои унижения. А Грейс стянула с него ботинки, носки и принялась расстегивать брюки.

Схватив ее за руку и сжав запястья, он пытался испепелить ее гневными взглядами.

— Не прикасайтесь ко мне! Какая вас муха укусила?

Вид у него был встревоженный, даже испуганный.

— Ну, успокойтесь, — мягко сказала Грейс. — Надо снять брюки, чтобы осмотреть ногу… Я работала раньше медсестрой… или почти…

— Оставьте меня, — пробормотал Эллис, сердясь на свое замешательство. Он даже порозовел. Он подумал о своих худых волосатых ногах и не хотел, чтобы девушка видела их. — Я запрещаю вам раздевать меня.

Но она настаивала с деликатным упорством. И у него больше не было сил ей препятствовать. Грейс высвободилась из его рук, он лежал молча, с закрытыми глазами, гневно стиснув губы.

Осторожно стягивая брюки, она нечаянно задела его ногу. Боль пронзила Эллиса, и у него вырвался крик. Он грубо выругался, но она не услышала. Ему хотелось ударить ее ногой, причинить такую же боль, но он боялся неосторожным движением усилить собственное страдание.

Приподняв голову, он смотрел на нее злыми глазами. Грейс вытащила плед из чемодана и накрыла им здоровую ногу. От тепла ему стало лучше. При свете фонаря Грейс осматривала сломанную ногу. На белой, покрытой жесткими волосами коже смуглая рука выглядела очень привлекательно.

— Перелом как раз под коленом, — сообщила девушка. — Думаю, что справлюсь.

В обращенных к нему широко раскрытых глазах светилось сочувствие.

— Вам будет больно.

— Делайте быстро. Я выдержу. Что я, по-вашему, тряпка?

Но еще до того, как Грейс прикоснулась к колену, он покрылся каплями пота. А когда рука ее задержалась на опухоли, он весь напрягся, кусая губы, сжав кулаки.

Догадываясь, что он боится боли, Грейс влила в него полный стаканчик коньяка.

— Попробуйте выдержать, — попросила она. — Старайтесь не отбиваться. Я хочу поставить кость на место.

— Ну, делай быстрее, проклятая шлюха! Не тяни! Пошевеливайся!

Но она, склонившись над чемоданом, не слыхала грубостей. Он задыхался от желания пнуть ее в стройные бедра, придумать какое-нибудь позорное наказание. Он хотел бы переложить на нее ответственность за свою собственную трусость, которой стыдился.

Грейс вытащила из чемодана лубки и бинт. «Ей-богу, она запаслась всем необходимым! Это как сундучок фокусника», — подумалось ему.