Том 22. Письма 1890-1892

Будьте добры, прикажите переписать прилагаемый водевиль ^*в двух экземплярах и отправьте его в цензуру ^*.

Уважающий А. Чехов.

Мал<ая> Дмитровка, д. Фирганг.

Суворину А. С., 17 декабря 1891 ^*

1071. А. С. СУВОРИНУ

17 декабря 1891 г. Москва.

17 дек.

Горничную вон, вон! ^*Появление ее нереально, потому что случайно и тоже требует пояснений; оно осложняет и без того сложную фабулу, а главное — оно расхолаживает. Бросьте ее! И для чего объяснять публике? Ее нужно напугать и больше ничего, она заинтересуется и лишний раз задумается… Благодаря Вашему уменью и кое-каким разговорцам, которые есть в рассказе, никто не станет искать причин; читателю ясно, что всё дело в тайнах нашей нервной системы и в тех явлениях, которые еще не объяснены. Виталин видит умершую Варю, потому что она оставила после себя резкое, исключительное воспоминание; она натура была сильная, властная, таковым же должно быть и воспоминание о ней. У Вас не ясна Наташа, но это оттого, что Вы к концу рассказа утомились и кое-чего не сообразили. Сделайте так, чтобы Наташа

страстнолюбила Виталина и ревновала бы его к прошлому ^*, сделайте, чтобы она знала о романе Виталина с Варей и знала бы, что это была необыкновенная женщина, тогда читателю будет ясно, почему к ней по ночам является Варя. Впрочем, как хотите, но горничную вон! Сделайте, чтобы Виталин употребил Наташу и чтобы он нечаянно в потемках вместо нее обнял скелет и чтобы Наташа, проснувшись утром, увидела рядом с собой на постели скелет, а на полу — мертвого Виталина.

Насчет моск<овского> фельетона подумаю. Но мне хочется святочный рассказ написать ^*.

Вчера я послал Вам рассказ Поводова ^*. Посмотрите. Если годится, то пришлите корректуру. А я водевиль написал ^*. В этом году я 100 пудов бумаги исписал.

Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

Жан Щеглов кончит тем, что соделается игуменом.

Суворину А. С., 19 декабря 1891 ^*

1072. А. С. СУВОРИНУ

10 декабря 1891 г. Москва.

19 дек.

Я советовал любить добродетель не Вам, а Алексею Алексеевичу: Вы распечатали письмо, посланное ему ^*, а не Вам. К письму приложены были две корректуры ^*, посланные под бандеролью.

Письма вскрывают? Представьте, в последнее время я это сильно подозреваю. Хуже всего то, что многие письма, посланные мною и посланные мне — не дошли по адресу ^*.

Морозовых много ^*. Московскую, с которой я знаком, зовут Варварой Алексеевной. Насколько мне известно, она не хлопочет о том, чтобы от нее приняли пожертвования. Есть еще другая Морозова ^*, о которой я слышал из достоверных источников, но о ней расскажу при свидании.

Астрономка ^*в Петербурге.

Будьте здоровы. Скажите Алексею Алексеевичу, что я послал ему ответ на его письмо ^*, но Вы перехватили. В своем письме он подписался так: К. Победоносцев; а я, чтобы не отставать и показать свою скромность, расписался в ответе только Саблером.

Пишите.

Ваш А. Чехов.

Егорову Е. П., 20 декабря 1891 ^*

1073. Е. П. ЕГОРОВУ

20 декабря 1891 г. Москва.

20 дек.

Уважаемый Евграф Петрович, посылаю Вам пока еще 17 рублей ^*. Продолжение будет.

По получении от Вас письма я обратился конфиденциально к председателю нашего литературного фонда ^*, имеющего 200 тысяч основного капитала, с вопросом: нельзя ли мне получить в ссуду 500 руб.? Эти деньги хотел я послать в ссуду Вам. Но председатель отказал, ссылаясь на недостаток средств.

На беду я никак не могу узнать адреса А. Н. Плещеева ^*— поэта, который теперь за границей. Он, как Вам известно, получил миллионное наследство и мне бы не отказал. Когда весною мы с ним встретились в Париже, он просил меня взять у него взаймы.

26-го декабря уезжаю в Петербург, где буду жить до 10 января. В случае надобности адресуйтесь так: Петербург, Малая Итальянская, 18, кв. Суворина, Чехову. В Петербурге я попытаюсь достать денег.

14-го дек<абря> я послал Вам 116 р., а ранее послал длинное письмо ^*

и ответа не получил.

Всё, что мною до сих пор было собрано, жертвователи просят употребить на кормежку скота.

Желаю Вам всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

Андреевскому С. А., 25 декабря 1891 ^*

1074. С. А. АНДРЕЕВСКОМУ

25 декабря 1891 г. Москва.

25 декабрь.

Начнем с психологии. Судя по Вашему последнему письму, в Вас есть та самая раздражительность ^*, которая свойственна только богам, поэтам и очень красивым, избалованным женщинам. Трем богиням понадобилось мнение простого пастуха ^*, красивой женщине после музыки, цветов и мужских ласок вдруг захочется кислой капусты или гречневой крупы, — так и Вам захотелось моей критики. Доказательство, что Вы поэт.