Том 24. Сожженые леса. Тайные чары великой Индии. Вождь Сожженных Лесов. Рассказы из жизни в бразильских степях

— Знать тропинку, которая ведет к этому лагерю.

— Вождь Кроу желает знать только это?

— Да, ничего более, тогда ни одного белого не останется в живых.

Валентин несколько раз покачал головой.

— Вы ошибаетесь, вождь, — возразил он, — того, что вы просите, недостаточно, чтобы одержать полную победу; я знаю, что ваши воины храбры, но белые храбры точно так же, кроме того они обладают превосходным оружием, а у вас его нет.

— Это правда, но у моего брата есть маленькие ружья, из которых каждое убивает человека, у него кроме того есть штуцер, который заряжается и разряжается сам с замечательной быстротой и который убивает на каком угодно расстоянии. Великий Белый охотник будет биться за своих друзей; и они останутся победителями.

Валентин бросил довольный и гордый взгляд на свои револьверы и ружье Голанда, так как мы уже сказали, он купил их во время своего пребывания в Новом Орлеане у капитана одного французского судна.

Это превосходное оружие, механизм которого был так прост, а выстрел так верен, делали его непобедимым; он это знал, потому что, несмотря на привилегии, которых достигло американское оружие, оно всегда будет ниже стоять французских оружий, в особенности привезенных от Голанда.

Но это высокое достоинство печалило охотника; он боялся употреблять это страшное оружие; он поклялся не употреблять его, только разве в крайних случаях, когда ему пришлось бы защищать свою жизнь.

Поэтому он снова покачал головой и с меланхолической улыбкой отвечал Анимики:

— Мой брат прав. Сахем, Оракан и я одни в этой местности владеем таким превосходным оружием, но в настоящую минуту дело не в том, чтобы убить нескольких воинов, позволив остальным скрыться, надобно завладеть лагерем и напасть на белых; мой брат — очень умный и опытный охотник, чтобы не знать, что часто можно скорее достигнуть успеха хитростью, чем силою.

— О да, охотник говорит правду, его слова приятно действуют на слух Анимики; вероятно, у него есть средства, чтобы поступить так, как он говорит; благодаря ему Кроу нападут на врагов.

— А вот, вождь, — сказал, смеясь, охотник, — вы помимо моей воли узнаете тайну моего сердца; право, удовольствие говорить с человеком, который понимает с полуслова.

— У великого белого охотника есть тайна! — сказал неслышным голосом вождь.

— Да, я хотел вам сделать сюрприз, вождь.

— Но какой же это сюрприз? Откроет ли его охотник своему другу?

В эту минуту на далеком расстоянии раздался крик филина и почти замер в ушах обоих собеседников.

— Что это такое? — спросил вождь, с живостью подымая вверх голову.

— Сюрприз, который я для вас приготовил.

И в то же время он сам стал подражать крику филина так превосходно, что всякий другой, не краснокожий, не заметил бы разницы.

— Это хорошо, — возразил Анимики, — у моего брата есть друг в лагере белых; этот друг хочет с ним видеться и зовет его к себе.

— Вы отгадали, вождь.

— Почему же мой брат не идет навстречу своему другу?

— Потому что это совершенно бесполезно; напротив, он сам будет здесь через несколько минут.

— О! Великий охотник так долго жил с индейцами, что его сердце обратилось в красное. У него много ума и хитрости.

— Спасибо за комплимент, — сказал охотник, смеясь, — он мне нравится еще более тем, что его сказали вы. Но подождите немного и увидите, до какой степени я заслуживаю вашей похвалы.

— Великий белый охотник — могущественный воин своей нации; он брал, вероятно, много волос, когда был молод.

— Нет, вождь, вы ошибаетесь, воины моей страны не имеют понятия о сдирании кожи с черепов; они убивают своих врагов, но не снимают с них волос.

— Хорошо, белые умны; они предпочитают привязывать своих врагов к позорному столбу?

— Этого они не делают тем более, вождь, мы убиваем и раним наших врагов, но не предаем их никаким мучениям.

— О! — воскликнул индеец с удивлением, которое он не мог скрыть, — белые боятся причинить боль.

— Все люди страшатся страданий, вождь, будут ли они белые, желтые, черные или красные. Люди моей нации так же храбры, как ваши самые храбрые воины; но их обычаи не похожи на ваши; они понимают храбрость совершенно другим образом. Ваша стойкость во время страданий для них служит выражением гордости и тщеславия; я буду тщетно пытаться дать вам объяснение по этому предмету, вы меня не поймете. К тому же, — прибавил он, улыбаясь, — у нас нет времени говорить об этих вещах; нас ждет более серьезный разговор. Слышите вы этот шум в кустах?

— Анимики слышит его уже в продолжение нескольких минут.

— Итак, вождь, этот шум возвещает вам приход Друга, которого мы ждем. Приготовьтесь хорошенько встретить его.

Почти в ту же минуту кусты раздвинулись и показался человек.

Заметив охотника и вождя, он приблизился к ним и не колеблясь приветливо раскланялся с ними.

— Милости просим, сеньор Рамирес, — сказал охотник, протягивая ему руку, — мы вас ждем.

— Я бы пришел раньше, — сказал молодой человек с улыбкой, — но вы помните, сеньор Валентин, что вы мне нарочно запретили не покидать лагеря прежде шести часов вечера.

— Это правда, я признаю мою несправедливость. Садитесь около нас, и поговорим.