Том 26, ч.2

Рикардо никогда не употребляет слово стоимость для обозначения полезности, или пригодности, или «потребительной стоимости». Не хочет ли он, следовательно, сказать, что «вознаграждение» уплачивается собственнику каменоломен и каменноугольных копей за «стоимость», которой уголь и камень обладают до того, как они извлечены из каменоломен и копей, т. е. в своем первоначальном состоянии? В таком случае он ниспровергает все свое учение о стоимости. Или же стоимость, как и следовало бы сказать, означает здесь возможную

потребительную стоимость, а потому также и ожидаемую меновую стоимость угля и камня? Тогда это означает только то, что их собственнику рента уплачивается за разрешение использовать «первоначальные компоненты земли» для добычи угля и камней. И абсолютно нельзя понять, почему это не следует так же называть «рентой», как и в том случае, когда дается разрешение использовать «силы» земли для производства пшеницы. Ведь иначе мы снова придем к ниспровержению всей теории ренты, как это выяснено на примере с лесом. При правильной теории вопрос не представляет решительно никаких трудностей. Затраченные на «производство» {не на воспроизводство} леса, угля, камня труд (который, правда, не создает этих продуктов природы, но разрывает их первоначальную связь с землей и таким образом «производит» их как годные к употреблению лес, уголь, камень) и капитал принадлежат, очевидно, к тем сферам производства, где затрачиваемая на заработную плату часть капитала больше, чем затрачиваемая на постоянный капитал; непосредственный труд здесь больше, чем тот «прошлый» труд, результат которого служит средством производства. Следовательно, если товар продается здесь по своей стоимости, то эта стоимость превышает его цену издержек, т. е. износ орудий, заработную плату и среднюю прибыль. Избыток может,

следовательно, быть уплачен в виде ренты собственнику леса, каменоломни или каменноугольной копи.

Но чем объясняются эти неуклюжие маневры Рикардо, неправильное употребление слова «стоимость» и т. д.? Почему он так цепляется за определение ренты как платы за пользование «первоначальными и неразрушимыми силами почвы»? Ответ, быть может, мы получим в дальнейшем. Во всяком случае, Рикардо хочет выделить собственно земледельческую ренту, подчеркнуть ее специфические черты и вместе с тем уже заложить основу для теории дифференциальной ренты посредством указания на то, что эти первоначальные силы могут оплачиваться лишь постольку, поскольку они достигают различных ступеней развития.

[ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ]

ТАБЛИЦЫ ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ РЕНТЫ С ПОЯСНЕНИЯМИ

[1) Изменения в массе и норме ренты]

К вышеизложенному надо добавить еще следующее:

Предположим, что были бы открыты более продуктивные или лучше расположенные каменноугольные копи и каменоломни, так что при том же количестве труда они давали бы больше продукта, чем старые, и притом такое количество продукта, что весь спрос был бы удовлетворен. Тогда цена угля, камня, древесины понизилась бы, потому что понизилась бы их стоимость, и вследствие этого пришлось бы закрыть старые каменноугольные копи и каменоломни. Они не давали бы ни прибыли, ни заработной платы, ни ренты. Тем не менее новые копи должны были бы давать ренту, как раньше старые, хотя и меньшую

(по своей норме). Ведь всякое увеличение производительности труда уменьшает затрачиваемый на заработную плату капитал в его отношении к постоянному капиталу, здесь — к капиталу, вложенному в орудия производства. Верно ли это? Верно ли и в данном случае, когда изменение производительности труда происходит в результате изменения не самого способа производства, а естественной продуктивности каменноугольной копи или каменоломни или же их местоположения? Единственное, что мы можем здесь сказать, это то, что то же самое количество капитала в этом случае дает больше тонн угля или камня, что, следовательно, в каждой отдельной тонне содержится меньше труда, но во всех тоннах, вместе взятых, содержится столько же труда или даже больше, если новые копи или каменоломни, кроме прежнего спроса, который удовлетворяли старые копи или каменоломни, удовлетворяют еще и добавочный спрос, а именно такой добавочный спрос, который превышает разницу в продуктивности старых и новых копей и каменоломен. Однако органическое строение применяемого капитала от этого не изменилось бы. Правда, в цене одной тонны, каждой отдельной тонны, содержалось бы меньше ренты, но только потому, что в каждой тонне содержалось бы вообще меньше труда, а значит и меньше заработной платы и меньше прибыли. Отношение-нормы ренты к прибыли этим, однако, не было бы затронуто. Итак, мы можем [567] сказать лишь следующее: