Как сейчас вижу его невзрачную, узкую и темноватую комнатенку, с единственным окном во двор. Слева от входа стояла обычная железная кровать с подстилкой из какого-то половичка или вытертого до неузнаваемости коврика, покрытая в качестве одеяла сильно изношенной шинелью. У окна ничем не покрытый кухонный с гол, довольно обшарпанное кресло, у противоположной стены обычная для тех времен самодельная „буржуйка“ – вот, кажется, и вся обстановка этой комнаты с голыми и холодными стенами.
Грин жил в полном смысле слова отшельником, нелюдимом, и не так уж часто появлялся на общих сборищах. С утра садился он за свой стол, работал яростно, ожесточенно, а затем вскакивал, нервно ходил по комнате, чтобы согреться, растирал коченеющие пальцы и снова возвращался к рукописи. Мы часто слышали его шаги за стеной, и по их ритму можно было догадаться, как идет у него дело. Чаще всего ходил он медленно, затрудненно, а порой стремительно и даже весело, но все же это случалось не так часто. Хождение прерывалось паузами долгого молчания. Грин писал…» (Вс. Рождественский. Воспоминания о Грине. Рукопись.)
Грин вчерне окончил «Алые паруса» в начале декабря 1920 года, но в дальнейшем неоднократно правил рукопись. Белового автографа повести не сохранилось. Н. Н. Грин в воспоминаниях пишет, что книга была закончена в апреле 1921 года (ЦГАЛИ), но Э. Арнольди, явившемуся к писателю в апреле 1922 года, Грин дал для газеты «Вечерний телеграф» отрывок только что оконченной повести. (Э. Арнольд и. Беллетрист Грин. «Звезда» № 12, 1963.) Вероятно, писатель готовил в то время «Алые паруса» к изданию и заново редактировал.
М. Слонимский вспоминает:
«…[Грин] мне первому читал „Алые паруса“. Он явился ко мне тщательно выбритый, выпил стакан крепкого чая, вынул рукопись (все те же огромные листы, вырванные из бухгалтерских книг), и тут я увидел робость на его лице. Он оробел, и странно было слышать мне от этого человека, который был старше меня на двадцать лет, неожиданное, сказанное сорвавшимся голосом слово:
– Боюсь!
Ему страшно было услышать написанное им, проверить на слух то, над чем он работал так долго, и вдруг убедиться, что вещь плоха. А произведение это, „Алые паруса“, было поворотным для его творчества. Это был ют страх художника, который так замечательно изображен Львом Толстым в художнике Михайлове, показывающем свою картину Анне Карениной и Вронскому.
Потом Грин, преодолев робость, начал читать. Дойдя до того места, когда Ассоль встречается в лесу со сказочником, Грин вновь оробел, и голос его пресекся. Тогда я сказал ему первую попавшуюся шаблонную фразу:
– Вы пишете так, что все видно.
– Вы умеете хвалить, – отвечал Грин и. взбодренный банальной моей похвалой, прочел превосходную свою феерию уже без перерывов» (М. Слонимский. А. Грин, «Звезда» № 4, 1939).
Волы – от французского volte, плавный крутой поворот.
Ванты – оттяжки из стального или пенькового троса, которыми производится боковое крепление мачт.
Блистающий мир*
В. П. Калицкая, первая жена Грина, в воспоминаниях пишет:
«В апреле 1910 года в газетах появилось объявление, в котором Всероссийский Авиационный Комитет извещал население о том, что на Коломяжском ипподроме с 25 апреля по 2 мая состоится „Авиационная неделя“. Летное дело у нас только зарождалось, и все мы, за небольшим исключением, впервые видели монопланы и бипланы, реющие в воздухе.