Том 3. Гражданская лирика и поэмы

В цехе номер двапечь «девятка» пышет!Жар. Жива едва,стонет. Тяжко дышит.Дрожь ее трясет.Выкипает шлаком.Тысяча шестьсотградусов! И с гаком.Из-под крышек свет.Ливни звезд. Стожары.Посторонних нет,только сталевары.Крышки трех оконцвот-вот загорятся.С трех затмений солнцЛьют протуберанцы!Полыхает, жжет…Сотворенье мира!А бригада ждетзнаков бригадира.Он очки протер.Стал в средине цеха.Подошел парторг,пожелал успеха.Старики пришли —Пузырев, Булатин.В этакой тишив первый раз бывать им!Он — свои часыположил на руку.Стрелка в них частитбегуном по кругу.Даст или не дастновый съем рекордный?Крепко ль держит властьнад стихией гордой?А Макар Мазайпечке по секретуговорит:            — Не сдай.Выдай плавку эту.

Печь:        — Мне горячо.Невозможно. Сдам я. —Он:         — Терпи еще.Не такое ж пламя.Пробу дай. —                        А печь:— Жарко. Жидкий кремнийначинает жечь… —Он:         — Терпи. Не время.Печь:            — Открой теплувыход. Душно всюду…Видишь, как киплю… —Он:          — Кипи. —                           Печь:                                   — Буду,Только сбавь тепло. —Он:          — Еще поваришь. —Печь:           — Течет стекло. —Он:        — Терпи, товарищ.Вдумайся — странесталь нужна! —                        Печь:                               — Знаю,но есть границы мне!.. —Он:        — Их нет Мазаю.Печь:           — Возьми тогдасправочник по нормам. —Он:            — А я видал«молнию» наркома.Сказано:            дерзай,

добивай рутину! —А печь:             — Остынь, Мазай… —Он:           — А не остыну!Печь:            — Профессорапишут о запретах… —Он:             — Уже стараи наука эта.Если новый мирстроить нам досталось,и науку мы«разогреем» малость!Печь:         — Подтаял своджижей стеклянистой.Чувствую — вот-вотрухну! —              Он:                  — Ты выстой.Печь:       — Сливай. —                             Он:                                 — Плавьполчаса. —                    Печь:                               — Много. —Он:            — Терпи. —                                  Печь:                                        — Сбавь,завалюсь, тревога!Он:             — Поджога нет.Это от испуга.Сколько уже летзнаем мы друг друга.Печь:            — Спеши! Видал

радугу окалин?Торопись!                  Металлчист уже, нормален.Только б подстеречьмиг, когда родится… —Улыбнулась, печь,всем печам царица!В глубине — заря.Луч из сизой тучи.И крикнули:                 — Пора! —четверо подручных.И Макар стеклоприближает к глазу,Иссиня-светлостало в печке сразу.Там, на простыне,радуясь спросонок,нежась на спине, —солнечный ребенок;весела, пригожа,в люльке с кружевами —сталь играет, лежа,белыми шарами.Хоть руками тронь —никакого жженья!Празднует огоньдень ее рожденья.Синь наивных глаз.Солнце на рассвете.Радость!             Родиласьлучшая на свете.Радость эта есть.Вы ее поймете.— Эй, там,                 на струе.— Эй, там,               на пролете!Пробивай давай!Цех в звонках и гуле.

И вздохнул Мазай,и вокруг вздохнуликосари, жнецына равнинах тихих,в кузнях — кузнецы,у станков — ткачихи,Сразу отлеглоот сердец заводов.А сталь             текла легко,плавно и свободно.Съем — пятнадцать тоннс метра пода! Ровно!А сталь              напором солнцшла из выпускного.И Макар стоиту канавы, в искрах.Толстый жгут струигреет лоб: так близко.Бликов пересверк,и обычно, просто, —подтянулся вверхковш на двух «вопросах».Потянулся — плытьна подвесах крана,с головы поитьчерных истуканов.Солнцем их по крайпоит он и кормит.И глядит Мазай,как краснеют формы.А в душе, светясь,тихнут, гаснут вспышки…Это страсть сейчаспросит передышки.Зашагал,                  и вот —говор, шутка, песня.Молодежь                  егоокружила тесно.