Том 3. Карлссон, который живет на крыше [Крошка Нильс Карлссон и др.]

На следующее утро, когда дядя Юлиус пошел к доктору, а фрёкен Бокк отправилась на рынок, что на площади Хёторьет, купить салаки, в комнату к Малышу влетел Карлссон, держа в руке дрель. Малыш видел ее на стене в домике Карлссона и удивился, не понимая, зачем она ему понадобилась. Но в этот момент хлопнула крышка почтового ящика, и Малыш побежал посмотреть почту. На коврике в тамбуре лежали две открытки: одна от Буссе и одна от Бегган. Малыш очень обрадовался и стал внимательно их читать. Когда он прочитал их, Карлссон тоже закончил свою работу. Он просверлил довольно большую дырку в выдвижной двери.

— Ты что, Карлссон? — испуганно спросил Малыш. — Дырки сверлить нельзя… Зачем ты это сделал?

— Смотреть, что они там делают, понятно!

— Фу, как тебе не стыдно! Мама говорит, что подглядывать в замочную скважину нельзя.

— Умная у тебя мама! — сказал Карлссон. — Она права, замочные скважины для замочных ключей, само название говорит об этом. А это совсем другое, дырка для подглядывания. Понятно, для чего такие дырки, ты ведь у нас толковый… да, да, — добавил он, не давая Малышу ответить.

Он вытащил изо рта жевательную резинку и заклеил дырку, чтобы ее не было видно.

— Ха-ха! — сказал он. — Давно не было у меня веселого вечера, но сегодня мы повеселимся.

И Карлссон улетел домой, прихватив свою дрель.

— У меня еще кое-какие дела, — объяснил он. — Но я вернусь, как только запахнет жареной салакой.

— А что за дела? — спросил Малыш.

— Да напишу открыточку по-быстрому, у меня, по крайней мере, будут деньги на марку, — сказал Карлссон и улетел.

Но он и вправду вернулся, как только запахло жареной салакой. И за обедом настроение у него было отличное. Он вынул из кармана пятиэровую монетку и сунул ее в руку фрёкен Бокк.

— Вот тебе небольшое поощрение, — сказал он, — купи себе какую-нибудь дребедень вроде бус или еще что-нибудь.

Фрёкен Бокк отшвырнула монетку.

— Я тебя сейчас так отдребеденю, — пригрозила она, но тут явился дядя Юлиус, а при нем она не захотела дребеденить Карлссона.

— Ха! При Юлле-Сказколюбе она сразу становится такой ласковой кисонькой, — сказал позднее Карлссон Малышу. — Я по своей доброте сделаю последнюю попытку, а после начну их ретировать безо всякой жалости.

Фрёкен Бокк и дядя Юлиус к этому времени уже уселись в гостиной, чтобы, по обыкновению, выпить по чашечке кофе наедине.

К удивлению Малыша, Карлссон вытащил из нагрудного кармана сигару, зажег ее и постучал в выдвижную дверь. Никто не ответил ему: «Войдите!» Но он вошел, пуская изо рта сигарный дым.

— Прошу прощения, я вижу, здесь у вас курилка, может, и мне позволите здесь покурить?

Тут дядя Юлиус по-настоящему рассвирепел. Он отнял у Карлссона сигару, сломал ее пополам и сказал, что если еще хоть раз увидит его с сигарой во рту, то задаст такую трепку, что тот запомнит на всю жизнь, и вообще запретит Карлссону играть с Малышом.

Нижняя губа Карлссона задрожала, глаза наполнились слезами, он ухитрился даже не сильно, но больно пнуть дядю Юлиуса ногой.

— А я-то столько дней по-доброму к тебе относился, эх ты, дурашка! — воскликнул Карлссон, глядя с презрением на дядю Юлиуса.

Но дядя Юлиус вытолкал его из гостиной и захлопнул дверь. Слышно было, как щелкнула задвижка.

— Видишь сам, — сказал Карлссон Малышу, — придется ретировать, ничего не поделаешь.

Потом он постучал кулаком в дверь и крикнул:

— А еще ты сломал мою дорогую сигару, дурашка!

Карлссон сунул руку в карман и чем-то звякнул. Похоже, что это бренчали монетки, целая куча пятиэровиков.

— Хорошо еще, что я богатый, — заявил он, и это встревожило Малыша.

— Откуда у тебя столько денег?

Карлссон подмигнул ему с таинственным видом:

— Узнаешь об этом завтра.

Малыш испугался еще сильнее. Подумать только, а вдруг он стянул где-нибудь эти деньги? Тогда он не лучше Филле и Рулле. Неужели он способен не только филюрить? Малыш призадумался. Но времени на размышления уже не оставалось, потому что Карлссон тихонько и осторожно отлепил жвачку от дверной дырочки.

— Порядок, — сказал он и заглянул в дырочку.

Но тут же попятился, словно увидел что-то ужасное.

— Ну и бессовестные же они! — воскликнул он.

— А что они делают? — с любопытством спросил Малыш.

— Я бы тоже хотел это знать, — ответил Карлссон. — Но они, паршивцы, взяли и пересели!

Дядя Юлиус и фрёкен Бокк сидели обычно на маленьком диванчике, а теперь пересели на другой диван, поближе к окну. И, по мнению Карлссона, это с их стороны было большое свинство. Будь у них хоть капля совести, они бы остались сидеть там, где их хорошо видно в дырочку, считал он.

Бедный Карлссон опустился на скамеечку в прихожей и печально уставился в одну точку. В первый раз он пал духом. Его хитроумная затея с дырочкой в двери провалилась. Какая досада!

— Пошли! — сказал он наконец. — Давай пороемся в твоем барахле. Может, найдем там какие-нибудь штучки-дрючки для ретирования.

Карлссон долго рылся в ящиках стола и в шкафу Малыша, но для ретирования ничего подходящего найти не мог. Вдруг он засвистел и вытащил откуда-то длинную стеклянную трубку, из которой Малыш обычно стрелял горошинами.