Том 3. Лица

Чупятов. А кто же?

Малафей Ионыч. Это… так, одна… моя дальняя… то есть, вообще женщина…

Чупятов. А-а… ну, ладно… (Бросая папиросу.) Что ж, Унтер Иваныч, пора начинать. (Идет в залу.)

Малафей Ионыч(вслед). Истинно: пора… спасибо, тов. Чупятов (приоткрыв дверь на балкон, где Дарья начинает развешивать белье). Дашка, дура… спятила? Белье развешивать! Уходи отсюда… слышишь? (Закрыв дверь – сладко.) Тов. Превосходный… осмелюсь… Тов. Сосулин, дорогой наш поэт! Люба! Люба! Да что ж ты, что ж ты не идешь? Иди же. Я не могу – я волнуюсь… ведь он каждую минуту может… Люба!

Люба(Илья что-то шепчет ей). Да иду, иду.

Уходит в залу вместе с Ильей.

Малафей Ионыч. Капа, слушай: пока она петь будет – ты тут все приготовь… Да поскорее. Господи, ведь каждую минуту – каждую минуту может… Ведь делегат – понимаешь?

Каптолина Пална. Вот-ще: приготовь! Очень надо! А Дашка на что?

Малафей Ионыч. Дура! Ты слышала, что товарищ Чупятов про кухарок говорил? Да после этого Дашку обнаружить – разве это мысленное дело?

Каптолина Пална. А может, у меня свои дела – поважнее? Вот-ще! (Вильнув хвостом, уплывает в залу.)

Малафей Ионыч. Дура! Владычица! Что же теперь? Мать Пресвятая… Дарья! Дашка! Дашка! (Выбегает.)

Возле балкона появляются доктор и Жудра-с каким-то свертком в руках.

Доктор. Ну, ладно, жди пока тут. Я пойду туда. (Поднимается на балкон и в столовую.)

Жудра садится под балконом.

Илья

(выйдя из залы навстречу доктору). Ты один? А что же – Африканский гость? Пожалует или раздумал?

Доктор. Придет, придет, только попозже, когда пение кончится.

Илья. Ага! Ну, стало быть – скоро: там уже Аида африканская при последнем издыхании, – слышишь? (Идут в залу.)

В столовую входит Малафей Ионыч вместе с Дарьей, опасливо прикрывает дверь в залу, тянет Дарью к балконной двери.

Малафей Ионыч(Дарье). Так – поняла? Ножи, вилки, которые попроще – кухонные.

Дарья. Кухонные – так кухонные: мне – наплевать, дело твое… (Хочет уйти.)

Малафей Ионыч. Да нет, ты постой. Понимаешь: гости… это самое… нынче – особенные. Надо, понимаешь, чтобы ты как-нибудь… не ты, а как бы… это самое…

Дарья. Ты – не ты… Говори уж, чего кругом ходишь, как кот.

Малафей Ионыч

(как в воду). Ну… одним словом… ты мне – тетка.

Жудра фыркает.

Дарья. Тетка-а? Хто? Я? Тебе?

Малафей Ионыч. Ах, ты, Господи… Да некогда мне с тобой! Говорю – тетка, стало быть – тетка. Что я – даром тебе деньги-то плачу?

Дарья. Нашел дуру! Это чтобы я у тебя за десять целковых в месяц и в кухарках, и в тетках служила?

Малафей Ионыч. Дашка, Бог с тобой: какая же это служба тетка? Только одно уважение. Чай, например, подашь – и сама садись с нами, пей. И разговаривай – вообще, как тетке полагается. Да ты женщина умная, мне тебя не учить.

Дарья. Умная – умная, а все-таки в союз сбегаю, спрошу, почем в месяц за тетку полагается.

Малафей Ионыч. Дарья Матвеевна, голубушка, – да зачем же в союз? Я и сам давно тебе хотел прибавить… Ну, двенадцать целковых в месяц – по рукам, а?

Дарья. Не-ет, меньше, как за пять, в тетки не пойду… Сраму-то одного по нонешним временам: дьяконова тетка! (Уходит.)

Малафей Ионыч. Дарья Мат… Ах, ты чертова…

Открывается дверь из залы, высовывается тов. Чупятов.

Ой, товарищ Чупятов. Это я… волнуюсь…

Чупятов манит его пальцем.

Сейчас, сейчас, сейчас…

На цыпочках проходит в залу. Из залы выплывает Каптолина Пална, за нею Превосходный. Жудра быстро взбирается на дерево и дальнейшее наблюдает оттуда.

Превосходный(увлекая Каптолину Палну в неосвещенный угол балкона). Сюда! Сюда! Здесь будет удобнее.

Каптолина Пална. Ой, там темно!

Превосходный. То как раз ест удобно для личной жизни. И мы з вами, конечно, за свободную личную жизнь, ктура ест завоевание нашей революции – и никакой другой революции нам даже не надо.

Каптолина Пална. Ну, да! (Пауза.) А к нам нынче трубочист приходил.

Превосходный(удивленно). То ест… для чего вдруг – трубочист?