Том 3. Песни. Поэмы. Над рекой Истермой (Записки поэта).

— С утренним. Как хорошо дошли. С нами Виктор шел, пел, рассказывал, не заметили, как дома.

Я уже отоспался, сбросил с себя московскую усталость, уставил себя на деревенский ритм жизни и дыхания.

Иду по деревне. Вечер. Тепло. Останавливаюсь против опрятно побеленной хаты. Окно раскрыто, чуть колеблется занавеска.

— Мефодий!

— Я!

В окошко выглядывает рыжая борода Мефодия:

— Антиалкоголик приехал!

Мефодий задевает при этом локтем бутылку с водкой, она падает за окно, водка выливается на землю.

Мефодий:

— Прошу.

— Не могу: рыба кланяется с реки.

В руках у меня две верши, спешу поставить их, пока не стемнело совсем. За мной идут девочки — Нинка Горохова, Надя Тимохина, Зинка Белова, Таня Сорокина. Им по пять, по шесть лет. С ними Рая Плюхина, ученица.

— Тише! Рыбу распугаете! — предупреждаю я их около реки.

Девочки замерли. Плеснулась рыба, плотва начинает нерест, лист березовый развертывается, ей в самый раз. Поставил одну вершу горлом на скат, другую на подъем воды. Иду обратно. Девочки гуртиком сзади меня.

— Дядя Вить! Сочини чего-нибудь про нас!

Я начинаю под рифму:

— Нинка — резинка. Райка — балалайка!

Хор:

— Райка — балалайка!

Я:

— Танька — встанька! Надина — рябина.

Девочки:

— А про Омельчука?

— Толик — соколик.

Девочки:

— А про Маньку Кирикову?

На имени больше играть нельзя, и я обыгрываю фамилию:

— Кирик — чирик!

Новый взрыв восторга..

Девочки:

— А про Васю Евраскина?

— Вася — растеряша!

И вот девочки идут за мной и хором повторяют:

— Нинка — резинка.

— Райка — балалайка..

— Танька — встанька.

— Надина — рябина.

— Толик — соколик.

— Кирик — чирик.

— Вася — растеряша.

Райка Плюхина:

— Девочки! Я пойду это в тетрадь запишу!

Девочки остаются в проулке дома. По деревне идет Иван Архипыч Омельчук. Издалека кричит:

— Федорыч! Привет.

Он заведует избой-читальней. Спрашиваю:

— Когда кино?

— Послезавтра.

— Стенгазету сделаем?

— Нет.

— Почему?

— Установка райкома: в праздничные дни показывать одни достижения!

Захожу в ларек сельпо. За прилавком продавец Люба, молодая, энергичная женщина. Муж уж год как в армии. Люба кормит девочку, Нинку. Сила и здоровье матери сказываются и на ребенке. Любкина Нинка как на дрожжах растет. Люба встречает меня с искренней улыбкой, с радостью:

— С приездом!

— Люб, дай четвертинку.

— Кого пропивать?

— Совесть.

— Нечиста?

— Есть небольшое запятнение.

Лукавство, огонек, задор в глазах Любы. Мы одни. На полках пряники, орехи, конфеты, ситец, сатин, а в глазах у продавца чистый, святой, торжествующий грех.

Иду дальше. В репродукторе голос артиста, читающего Некрасова: «Идет-гудет Зеленый Шум…»

Думаю: «Свойство русского поэтического стиля роднить слова, ставить их в кровном родстве: идет — гудет. Или: садись рядком, поговорим ладком».

Тепло. Чуть ветерит. Тын на фоне неба черный, железный, и над ним высокая жердь со скворечником. Жердь качается, и хозяин скворечника, Гриша Бодяк, говорит мне:

— Я это занарок сделал, скворцы качаться любят!

Девять вечера, лают собаки, поют петухи.

На повестке вечера — гармонь. Молодежь на кругу. Звенят голоса, то и дело загораются карманные фонарики, направленные парнями на «объекты». Девушки слепнут в лучах. Танцуют «Семеновну». Далеко за лесом и за полем — зарево. Все ярче и ярче. Из круга вопрос:

— Где горит?

Все начинают отгадывать, бросив танцы.

— В Иванкине?

— Нет, в Козельске.

Спор. Показалось огненное коромысло, а потом и красный столб, и все поняли, что это луна. Опять танцы в кругу. Маша Данилова и Оля Миронова спели:

Ой, подруга дорогая,Мы с тобою тезки.Давай вместе замуж выйдем,Вместе купим соски.Ой, подруга дорогая,Не тревожь больной вопрос,Не могу я замуж выйти,Мой залеточка — матрос.

Ай, подруга дорогая,Незачем печалиться,Скоро он отслужит службуИ к тебе причалится.

Какая встреча! В сорок девятом году я ехал на лошади в темную осеннюю ночь и пел экспромтом частушки, одну за другой. Потом я их записал и отдал знакомой девушке. И вот через четыре года эти слова пелись на улице!

Между прочим, услышал я и новое, чего не знал:

Мне мой милый изменил,Стал еще гордиться,А мне его позабыть —Что воды напиться!Залеточку дорогогоВзяли в армию, во флот.На такого ротозеяДоверили пароход!

Запомнилась рифма из припевки: милая — фамилия.

Нагулялся, иду спать. Моя соседка Наташа, молодая женщина, все выходит на крыльцо и сверлит глазами темноту ночи. Где муж, отец троих детей? Не играет ли на гармони? Наташа идет на круг для контроля. А ее Иван подъезжает к крыльцу на тракторе прямо с поля.

Когда успела Наташа прилететь сюда?

— Вань, ты?

— А то!

— Что так долго?

— Ужинать грей!