Том 3. Посмертные записки Пиквикского клуба (главы XXXI-LVII). Часы мистера Хамфри

Когда мистер Даулер дошел до этого пункта, он тоже завернул за угол, на котором долго топтался, и крепко заснул.

В тот момент, когда часы пробили три, на Крессент показался портшез с миссис Даулер внутри, подгоняемый ветром и несомый одним низкорослым и толстым носильщиком и одним длинноногим и худым, которым большого труда стоило удержать в перпендикулярном положении свои тела, не говоря уже о портшезе. А здесь, на высоком месте, и притом расположенном в виде полумесяца, где ветер носился по кругу, словно собирался вырвать булыжники из мостовой, бешенство ветра было беспредельно. Они с радостью поставили портшез и раза два громко ударили в парадную дверь.

Некоторое время они подождали, но никто не выходил.

— Должно быть, слуги в объятиях Морфа, — сказал низкорослый носильщик, грея руки у факела ночного проводника, сопровождавшего их.

— Хотел бы я, чтобы он их ущипнул и разбудил, — заметил долговязый.

— Постучите, пожалуйста, еще раз! — крикнула миссис Даулер из портшеза. — Постучите, пожалуйста, несколько раз.

Низкорослому не терпелось развязаться со всем этим делом, а потому он поднялся на ступеньку и раз пять или шесть оглушительно постучал в дверь; тем временем долговязый стоял на мостовой и смотрел, не покажется ли свет в окнах.

Никто не подошел к двери; во всем доме было тихо и темно по-прежнему.

— Боже мой! — сказала миссис Даулер. — Постучите еще раз, будьте так добры!

— А колокольчика здесь нет, сударыня? — спросил низкорослый носильщик.

— Есть, — вмешался мальчишка с факелом. — Я все время его дергаю.

— Это только ручка, — отозвалась миссис Даулер. — Проволока оборвана.

— Жаль, что не головы слуг! — проворчал долговязый.

— Я попрошу вас постучать снова, будьте так добры! — сказала миссис Даулер с величайшей вежливостью.

Низкорослый постучал еще несколько раз, не добившись никаких результатов. Затем долговязый, потеряв терпение, сменил его и начал без устали колотить двойными ударами, словно сошедший с ума почтальон.

В это время мистеру Уинклю снилось, будто он находится в клубе, и так как члены его громко пререкаются, то председатель должен все время стучать молоточком, чтобы поддерживать порядок; затем у него мелькнула туманная мысль об аукционе, на котором никто не предлагает цен, и аукционер сам все скупает; и, наконец, он начал допускать возможность, что кто-то стучится в парадную дверь. Впрочем, дабы убедиться в этом, он спокойно пролежал в постели минут десять и прислушивался; насчитав тридцать два или тридцать три удара, он остался вполне удовлетворен чуткостью своего сна и поздравил себя с такой бдительностью.

Тук, тук-тук, тук-тук, тук-ту-ту, ту-ту-ту, ту-ту-тук! — продолжал стучать молоток.

Мистер Уинкль вскочил с постели, недоумевая, что бы это могло быть, и, поспешно надев чулки и туфли, завернулся в халат, зажег свечу от ночника, горевшего в камине, и побежал вниз.

— Наконец-то кто-то идет, сударыня, — сообщил низкорослый носильщик.

— Хотел бы я идти за ним с шилом, — проворчал долговязый.

— Кто там? — крикнул мистер Уинкль, снимая дверную цепочку.

— Нечего задавать вопросы, чугунная башка! — с великим презрением отозвался долговязый, вполне уверенный в том, что говорит с лакеем. — Открой!

— Ну-ка, поживее, соня! — поощрительно добавил второй.

Мистер Уинкль спросонья машинально исполнил приказание, приоткрыл дверь и выглянул. Первое, что он увидел, был красный огонь факела. Испуганный внезапной мыслью, что в доме пожар, он широко распахнул дверь и, держа свечу над головой, стал напряженно всматриваться, не совсем уверенный в том, видит он портшез или пожарную машину. В этот момент налетел неистовый порыв ветра; свечу задуло; мистер Уинкль почувствовал, что его с непреодолимой силой вытолкнуло на ступеньки подъезда, и вслед за ним захлопнулась с оглушительным треском дверь.

— Ну-с, молодой человек, наделали вы дел! — сказал низкорослый носильщик.

Мистер Уинкль, увидав лицо леди в окне портшеза, поспешно подвернулся, и изо всех сил стал стучать молотком, в отчаянии взывая к носильщику, чтобы тот унес портшез.

— Унесите его, унесите его! — кричал мистер Уинкль. — Вот кто-то выходит из соседнего дома! Посадите меня в портшез! Спрячьте меня… Сделайте со мной что-нибудь!

Он дрожал от холода, и каждый раз, когда поднимал руку к молотку, ветер развевал полы халата самым непристойным образом.

— Теперь кто-то переходит площадь. И с ними леди! Прикройте меня чем-нибудь! Заслоните меня! — вопил мистер Уинкль.

Но носильщики слишком изнемогли от смеха, чтобы оказать ему хоть какую-нибудь помощь, а леди с каждой секундой приближались.

Мистер Уинкль в полном отчаянии еще раз застучал: леди были всего за несколько домов. Тогда он отшвырнул потухшую свечу, которую все время держал над головой, и бросился прямо в портшез, в котором находилась миссис Даулер.