Том 3 Сага о Форсайтах. Книга 2

— Я бы на твоём месте, конечно, повидалась с ним, Динни. Может быть, он в последнюю минуту раскаялся. Пусть придет сюда, когда Клер не будет.

— Вряд ли я рискну позвать его сюда. Лучше встретиться где-нибудь на улице.

— Что ж, вы можете встретиться у памятника герцогу Веллингтону или около Раймы.

— Около Раймы, — сказала Динни. — А потом мы можем пройтись.

Она назначила Корвену встречу на другой день в три часа, всё ещё недоумевая, что ему нужно.

Этот день оказался настоящим оазисом тепла — ведь апрель весь был холодный. Подойдя к статуе, она сразу увидела зятя. Он стоял, прислонившись спиной к решётке, курил сигарету в коротеньком пенковом мундштуке и имел совершенно такой же вид, как в последний раз, когда они встретились — и это почему-то потрясло её.

Он не протянул ей руки.

— Вы очень любезны, Динни, что пришли. Хотите, побродим и поговорим на ходу?

Они направились к Серпентайну.

— Насчет этого процесса… — вдруг начал Корвен. — Мне, знаете ли, он не доставляет никакого удовольствия.

Она украдкой взглянула на него.

— Зачем же тогда вы его начали? Ведь вы знаете, что обвинение ложно.

— Мне сообщили, что оно не ложно.

— По видимости — может быть, но по сути — да.

— Если я возьму свой иск назад, вернется ко мне Клер? Я согласен на любые условия.

— Я спрошу её, но не думаю. Я бы на её месте не вернулась.

— Какое неумолимое семейство!

Динни не ответила.

— Она влюблена в этого Крума?

— Я не могу обсуждать их чувства, если они у них есть.

— Почему бы нам не поговорить откровенно, Динни? Ведь никто нас не услышит, кроме вон тех уток.

— Ваше требование о возмещении убытков не улучшило нашего отношения к вам.

— Ах, это! Но я согласен взять всё назад, даже если она и наделала глупостей, лишь бы она вернулась.

— Другими словами, — сказала Динни, глядя прямо перед собой, — дело, которое вы состряпали, просто своего рода шантаж? Кажется, это так называется?

Он посмотрел на неё, прищурившись.

— Неплохо придумано! Мне и в голову не приходило. Нет, я знаю Клер лучше, чем всякие юристы и соглядатаи, и поэтому далеко не убеждён, что имеющиеся улики что-либо доказывают.

— Спасибо.

— Да, но я уже сказал вам или Клер, — это одно и то же, — что не уеду отсюда, пока вопрос не решится так или иначе. Если она вернётся ко мне, я забуду всё, что было. Если нет — пусть дело идет своим естественным ходом. Это вовсе не так уж неразумно, и это не шантаж.

— А если она выиграет, вы будете продолжать преследовать её?

— Нет.

— Ведь вы могли бы в любое время освободить её и себя…

— Но не такой ценой. И потом, не кажется ли вам, что и вы мне предлагаете своего рода сделку, — тоже грубое слово?

Динни остановилась.

— Хорошо, я понимаю, чего вы хотите. Я спрошу Клер. А теперь прощайте. Продолжать этот разговор, по-моему, бесполезно.

Он стоял, глядя на неё, и её вдруг взволновало выражение его лица. Сквозь загорелую жёсткую маску проступило страдание и замешательство.

— Мне очень жаль, что всё так сложилось, — сказала она, повинуясь неожиданному порыву.

— Человеческая природа — чертовская штука, Динни, и освободиться от её власти невозможно. Что ж, до свидания, и желаю успеха!

Она протянула ему руку. Он сжал её, повернулся и пошел прочь.

Динни постояла, глубоко расстроенная, возле маленькой берёзки. Казалось, набухавшие почки деревца трепещут и тянутся навстречу солнцу. Как странно! Ей жаль и его, и Клер, и Крума, но она никому из них не может помочь!

Динни повернула обратно и быстрым шагом направилась к Саут-сквер.

Флёр встретила её словами:

— Ну как?

— Боюсь, что говорить об этом я могу только с Клер.

— Вероятно, он предложил прекратить дело, если Клер к нему вернётся? И она поступит разумно, если вернётся.

Динни решительно сжала губы.

Она дождалась вечера и поднялась в комнату Клер. Сестра только что легла. Динни села у неё в ногах и сразу приступила к делу:

— Джерри просил меня повидаться с ним. Мы встретились в Хайд-парке. Он обещает прекратить дело, если ты вернешься к нему на любых условиях.

Клер обхватила руками колени.

— А что ты ответила?

— Сказала, что спрошу тебя.

— Как ты думаешь, почему он это предложил?

— Отчасти потому, что он действительно хочет, чтобы ты вернулась, отчасти потому, что считает улики неубедительными.

— Ага, — сказала Клер сухо. — Я тоже. Но я не вернусь.

— Я и сказала ему, что ты, вероятно, не вернёшься. Он заявил, что мы «неумолимое семейство».

Клер коротко рассмеялась.

— Нет, Динни, теперь я испытала, что значит такой процесс. И я стала как каменная, мне всё равно, выиграю я или проиграю. Я бы даже, пожалуй, предпочла проиграть.

Динни сжала прикрытую одеялом ногу сестры; она всё ещё не решила, стоит ли говорить о тех чувствах, которые вызвало в ней выражение лица зятя.

Клер сказала простодушно: