Том 3 (Шаламов)

* * *[197]

Как гимнаст свое упражнение,Повторяю свой будущий день,Все слова свои, все движения,Прогоняю боязнь и лень.И готовые к бою мускулыКаждой связки или узлаНаполняются смутной музыкойПоединка добра и зла.Даже голос не громче шепотаВ этот утренний важный миг,Вывод жизни, крупица опыта.Что почерпнута не из книг.

1965

* * *

Я не лекарственные травыВ столе храню,Их трогаю не для забавыСто раз на дню.Я сохраняю амулеты

В черте Москвы,Народной магии предметы —Клочки травы.В свой дальний путь, в свой путь недетскийЯ взял в Москву —Как тот царевич половецкий,Емшан-траву, —Я ветку стланика с собоюПривез сюда,Чтоб управлять своей судьбоюИз царства льда.

1965

* * *[198]

Пусть свинцовый дождь столетья,Как начало всех начал,Ледяной жестокой плетьюНас колотит по плечам.И гроза идет над нами,Раскрывая небо нам,Растревоженное снами

И доверенное снам.И черты стихотворенья,Слепок жестов, очерк поз,Словно отзвуки движеньяПроходящих в мире гроз.

1966

* * *

Не покончу с собой —Превращусь в невидимку:И чтоб выиграть бой,Стану призрачной дымкой.Я врага разыщуСредь земного предела,Подкрадусь, отомщу,Завершу свое дело.Это вера из вер —Та дикарская вера,Катехизис пещерИ путей Агасфера.

1966

* * *

Любви случайное явленьеСмиренно чудом назовиИ не бросай слова презреньяВслед улетающей любви.

1966

* * *

Взад-вперед ходят ангелы в беломС неземным выражением глаз,Труп еще называется телом —В лексиконе, доступном для нас.И чистилища рефрижератор,Подготовивший трупы в полет,Петербургский ли это театр,Навсегда замурованный в лед.Распахнут подземелье столетья,Остановится время-пораЛифтом морга, как шахтною клетью,Дать добычу судьбы — на гора.Нумерованной, грузной, бездомной

Ты лежала в мертвецкой — и вотПоднимаешься в синий огромныйОжидающий небосвод.Вот последнее снаряженье:Мятый ситцевый старый халат,Чтоб ее не стеснились движеньяВ час прибытия в рай или в ад.И обряд похоронного чина,И нарушить обряда не сметь,Чтобы смерть называлась кончина,А не просто обычная смерть.И нужна ли кончина поэту,Торопливых друзей говорок,Заглушающий выкрики светаОт обугленных заживо строк.Нумерованной, мертвой, бездомнойТы лежала в мертвецкой — и вотПоднимаешься в синий огромныйОжидающий небосвод.

1966

Живопись[199]