Том 3.Сумбур-трава. Сатира в прозе. 1904-1932

ГЛАВА XII Перст судьбы вмешивается в развязку

…Полицейский инспектор вызвал Ремингтона и доложил:

— Сэр! Местный парикмахер желает вас видеть.

— Позвать.

В дверях стоял бледный, как тубероза, парикмахер и мял в руках котелок:

— Простите. Честь дамы сковала мои уста… Но уж лучше я скажу, чем ей томиться под арестом в ванной. Маркиза назначила мне… свидание в беседке. Я возвращался из города с покупкой и не мог отклонить просьбы дамы. Мы немного выпили… рюмок по семи на брата, и… поцеловались. Алкоголь и страсть бросились мне в голову… и, уходя, я забыл свою покупку в беседке.

— Какую?!

— Видите ли, я давно хотел освежить свою витрину и купил… новую голову!.. — кротко объяснил парикмахер, опуская глаза.

— Проклятый!!.. Г-н инспектор, освободите сейчас же всех!..

Сыщик ринулся из беседки к своему гидроплану. Нервно застучал мотор.

ГЛАВА XIII Эпилог

Наследный принц Руритании лишил посрамленного Ремингтона звания кавалера ордена Подвязки.

Благодарная маркиза тотчас же вышла замуж за парикмахера и запретила ему заниматься своим вульгарным ремеслом.

Прошло три месяца. Жители Броттеродэ, проходя мимо пансиона, нередко любовались на головки двух белокурых близнецов, которыми добрая судьба благословила счастливую супружескую чету.

В парке звенела тишина…

(Продолжения не будет)

Перевел с португальского А. ЧЕРНЫЙ

КРАСНОДЕМОН^*

(СОВЛИБРЕТТО)

«Le Journal» сообщает в статейке «Музыка в стране Советов» не новые для нас сведения о том, что большевики, не сумевшие создать своего пролетарского искусства, но понимая, каким могущественным орудием пропаганды является театр, решили бесцеремонно подавать старый оперный репертуар под советским соусом.

«Тоска» Пуччини называется на советский лад «Борьба Парижской коммуны в 1871 г.», «Гугеноты» Мейербера стали «Декабристами», а «Жизнь за царя» перешита в «Жизнь за серп и молот».

«Бумеранг», в свою очередь, может порадовать своих читателей. От неизвестного поклонника нами получено из Тифлиса заклеенное в коробке с халвой новое советское либретто оперы «Краснодемон». Было бы, может быть, более точно назвать эту оперу «Кавказской Вампукой», но авторские права, к сожалению, не принадлежат нам.

Редакция

АКТ I

Демон на красной скале в красноармейском шлеме со звездой поет «Интернационал». Ангелы в небе стыдливо закрывают уши. У ног Демона аэроплан, подаренный ему парижским «Союзом возвращения на родину».

В облаках проплывает задумчивая тень Карла Маркса с «Капиталом» под мышкой.

Хор тифлисских кинто под аккомпанемент зурны заливается.

Арарат большой гора —

Константинополь видно…Чемберлен убил бобра,Как ему не стыдно!

Демон величественно сходит со скалы, берет в одну руку серп, в другую — молот, в зубы — кинжал, танцует лезгинку и баритонит.

На воздушном океанеБез руля и без ветрилНад Европою парил…Сбросил сотню прокламаций,Всунул солнцу в грудь кинжал,С облаков на Лигу наций

Равнодушно наплевал…

Багровое солнце, истекая буржуазной кровью, конфузливо скрывается за горы. Демон в сгущающейся мгле достает из ущелья бурдюк с кахетинским, высасывает его до капли и бросает в пропасть.

Клянусь я мировым пожаром,Тебя, капитализм-паук,Я сброшу в пропасть над Дарьялом,Как этот выжатый бурдюк!

За сценой красноорудийная пальба. Из люка появляется американец-миллиардер. Демон предлагает ему нефтяную концессию. Оба обнимаются и, напевая «Аллаверды», садятся в автомобиль и уезжают в духан под горою заключать контракт.

АКТ II

Выстланный червонцами двор князя Гудала. Рабы, закованные в кандалы, разносят гостям шашлык и самогон. Гурии, подстегиваемые бичами, принимают пластические позы.

Крупный помещик, князь Гудал, лениво глотает поданные ему на платиновом блюде крупные жемчужины и, икая, басит.