Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Мисолунги, все более теснимый осаждавшими его войсками и превращенный артиллерией Ибрагима в груду развалин, потерял последнюю надежду. После того как Миаулису не удалось во второй раз прорвать блокаду (15–19 апреля), осажденные с мужеством отчаяния решили сделать ночную вылазку и пробиться сквозь неприятельские линии. Но, оказалось, враг был предупрежден, и мисолунгцы были встречены страшным огнем. Только 1800 человек с трудом успели пробиться и добрались до Салоны. Остальные были перебиты или отброшены обратно в город, куда по их следам ворвались турки и египтяне. Множество греков предпочло взорвать себя вместе со своими домашними, чем сдаться в плен. Огромное большинство населения было безжалостно умерщвлено. В живых остались только 3000–4000 жителей, которые были проданы затем в рабство (22–23 апреля 1826 г.).

Взятие Мисолунги произвело сильнейшее впечатление на всю Европу и вызвало новый взрыв симпатий к Греции. Но усилия филэллинов, направленные к спасению этой несчастной страны, оказались тщетными вследствие новых раздоров, вспыхнувших среди инсургентов. В апреле 1826 года Конду-риотис был удален из состава правительства национальным собранием, собравшимся в Эпидавре. Исполнительная власть была доверена комиссии из 11 человек под председательством Заимиса, а наблюдение за нею поручено было комитету национального собрания. Эта комбинация привела к самой плачевной анархии. Никто не повиновался новому правительству, и скоро (в ноябре) ему пришлось удалиться на остров Эгину. Вскоре после этого Колокотронис и Кондуриотис открыто заявили, что не признают власти правительства, и, невзирая на законное национальное собрание, заседавшее на Эгине, распорядились выбрать другое, которое собралось в Гермионе (январь — февраль 1827 г.). Правительство обратилось к посредничеству Англии и стало обнаруживать готовность всецело отдать свою судьбу в руки этой державы. Колокотронис и его приверженцы, напротив, причисляли себя к сторонникам России. Два англичанина — генерал Чэрч и адмирал Кокрэн, — которые прибыли как раз в это время, для того чтобы посвятить свои силы греческому делу, с трудом добились слияния этих двух собраний в одно, которое съехалось в Трезене (1 апреля) и выработало новую конституцию. Генерал Чэрч был назначен генералиссимусом, а адмирал Кокрэн поставлен во главе морских сил. Это было успехом для английской партии; но русская партия могла похвалиться еще большим успехом, добившись вручения исполнительной власти президенту, на должность которого был выбран не кто иной, как Каподистрия. Этот дипломат, хотя и живший в стороне от дел в Женеве, всегда считался агентом царя. Впрочем, Каподистрия в течение продолжительного времени еще не мог приехать в Грецию, а в ожидании его прибытия национальное собрание вручило правительственные функции комиссии из трех человек, которую с первого же дня никто не стал признавать (апрель — май 1827 г.).

Тем временем Ибрагим, отделившись от Решид-паши, возвратился в Морею; он не мог добиться покорения майнских горцев и в отместку за это предал Пелопонес огню и мечу. Решид оккупировал центральную Грецию, дошел со всеми своими силами до Афин, овладел городом и осадил Акрополь (июль), защищавшийся Гурасом с несколькими сотнями па: ликаров. Атака, предпринятая против турецких окопов при Хайдари Карайскакисом и Фавье, не увенчалась успехом (19 августа). Напрасно первый из этих полководцев перенес военные действия в центральную Грецию, взял Салону и угрожал турецкой линии сообщений (ноябрь 1826 г. — февраль 1827 г.). Паша не тронулся с места. Напрасно Фавье, прорвав блокаду, устремился в крепость с 600 солдат регулярных войск и с военными снарядами (13 декабря). Храбрые филэллины, напавшие в феврале на турок, были отброшены. Наконец, Чэрч и Кокрэн оказались в мае не счастливее их и после целого ряда бесполезных битв сочли нуясным отступить, — первый со своей сухопутной армией, второй — с флотом. G этого момента оставленному на произвол судьбы Акрополю оставалось только сдаться, что он и сделал при посредстве адмирала де Риньи, командира французской ле-вантской эскадры, выговорившего для гарнизона свободное выступление с отданием воинских почестей (б июня 1827 г.).

Лондонский договор и Наваринская битва (1827). Теперь Решиду ничего больше не оставалось как двинуться в Пелопонес. Греция снова очутилась на краю гибели. И только тогда державы, заинтересованные в недопущении ее окончательной гибели, решили активно вмешаться.