Том 30. Письма 1855-1870

Свидетельские показания были утаены или искажены; теперь судья их разбирает и приводит в порядок. Не его вина, если все они бьют в одну точку и подсказывают один простой вывод. И не его вина, если приведенные в порядок, все эти свидетельства позволяют (по крайней мере, на первый взгляд) сделать и дальнейшие заключения, тогда как прежде они были исковерканы и запутаны.

Я вполне могу понять, что любой человек, а особенно Карлейль, может питать уважение к тем (в лучшем смысле слова) лояльным джентльменам, которые ушли вместе с королем и были так ему верны. Однако, мне кажется, Карлейль недостаточно принимает во внимание, что большая часть этих джентльменов не знала правды и именно лояльность заставляла их верить тому, что им говорили от имени короля. Кроме того, король, несомненно, был слишком хитер, чтобы раскрыть перед ними (особенно после поражения) планы, столь соблазнительные для отчаянных авантюристов, окружавших Уайтхолл. При чтении Вашей книги мне, между прочим, пришла в голову следующая любопытная мысль: возможно, что они не подозревали истинных планов Карла — совершенно так же, как не подозревают о них и по сей день их последователи и потомки, — и я с жалостью и восхищением подумал о том, что они считали свое дело намного более правым, чем оно было в действительности. Именно эти соображения я стремился выразить в помещенной в нашем журнале рецензии на книгу. Ибо я не могу представить себе, чтобы Кларендон — или кто-либо ему подобный — сообщил потомству о том, чего он в свое время «не испытал на себе». А Вы разве можете?

Во всем повествовании я не нашел ничего, что бы мне не понравилось. Я всем восхищался, со всем соглашался и гордился тем, что все это написал мой друг. Я чувствовал, что все это верно, разумно, справедливо и в нынешние времена чрезвычайно важно. Во-первых, для людей, которым (подобно мне) до того надоели недостатки парламентского правительства, что они утратили к нему всякий интерес. Во-вторых, для шарлатанов из Вестминстера, которые, как Вам известно, — весьма и весьма отдаленные потомки тех мужей. Когда вышла «Великая Ремонстрация» [131], я был погружен в свою книгу и был все время занят ею, но я очень рад, что не прочел ее тогда, так как теперь прочитаю ее с гораздо большею пользой. Все время, что я работал над «Повестью о двух городах», я читал только книги, проникнутые духом той эпохи.

В заключение я хотел бы сказать, что подзаголовки на полях «Ареста пяти членов парламента» чересчур подробны. Поэтому они показались мне смешными и напомнили о спектаклях и пьесах, все содержание которых изложено в афишах.

Наконец, я бы написал Вам — я очень хотел и должен был это сделать сразу же после прочтения книги, если бы не одно ничтожное обстоятельство: я уже невесть сколько времени не могу заставить себя писать письма.

Всегда, дорогой Форстер, искренне Ваш.

107

ЧАРЛЬЗУ ЛЕВЕРУ [132]

Гэдсхилл, Хайхем близ Рочестера, Кент,

четверг, 21 июня 1860 г.

Дорогой Левер,

Получив Ваши корректуры из типографии, я их прочитал. Спешу уверить Вас в том, что у Вас не было никаких оснований для недовольства своим трудом и что он полон жизни, задора, оригинальности и юмора. У меня есть только одно предложение (оно вытекает лишь из условий публикации в журнале), а именно, что уже в первом номере следует перейти к действию. Поэтому я бы кое-что сократил и, расширив эту порцию по сравнению с той, которая была напечатана в первую неделю, Закончил бы первую часть приглашением на обед. Вспышка изобретательности у пьяного молодого человека кажется мне невероятно смешной, она заставила меня хохотать до такой степени и так весело, что я желал бы, чтобы Вы это видели и слышали. Продолжайте в том же духе. Вы напали на превосходную жилу и, мне кажется, можете успешно ее разрабатывать.

Теперь два деловых вопроса.

1. Как, когда и куда перевести гонорар на Ваш счет?

2. Принимая во внимание Уилсовы «Объявления на суше и на море», было бы лучше сократить заголовок так:

«Поездка на один день.

Роман всей жизни».

Вы не возражаете?

Ваш искренний друг.

108

ЧАРЛЬЗУ ЛЕВЕРУ

Редакция журнала «Круглый год»,

среда, 25 июля 1860 г.

Дорогой Левер,

Из письма Уилса, датированного 16-м числом (оно разминулось с Вашим письмом от 15-го), Вы увидите, что, к сожалению, уже слишком поздно задержать опубликование Вашей повести, как Вы просите. Я чрезвычайно огорчен этим обстоятельством, ибо это можно было легко сделать, если бы Вы предупредили немного раньше. Но теперь это невозможно. Если бы мы могли, поверьте, мы бы это сделали.