Том 4

ваши юные годы и нежные души. Если богу угодно ли¬ шить вас опекуна, пусть мое место займут те, кого он сам вам избрал. Сесилия более не колебалась. Она медленно подня¬ лась и с покорным видом подала руку Гриффиту. Кэтрин позволила Барнстейблу подвести ее к кузине, и священник, с умилением следивший за всей этой сценой, по знаку Гриффита тотчас открыл молитвенник, из которого он до тех пор выбирал слова утешения для умирающего штур¬ мана, и дрожащим голосом начал читать брачную служ¬ бу. Обе невесты со слезами на глазах произнесли тор¬ жественные обеты голосами, более явственными, чем если бы они прозвучали среди веселой толпы, которая обычно собирается на подобную церемонию. Хотя они безвоз¬ вратной клятвой признавали перед всем светом власть над своими чувствами тех, кому вверяли свою судьбу, чувство девичьей робости было подавлено в них горестью перед близкой кончиной дорогого для них человека. Когда обряд был совершен, Сесилия склонила голову на плечо Гриффита, поплакала немного и, подойдя к дивану, снова стала на колени перед умирающим. Кэтрин безвольно от¬ ветила на поцелуй Барнстейбла и возвратилась на преж¬ нее место. Полковник, приподнявшись, внимательно следил за происходящим обрядом и с усердием произносил «аминь» в конце каждой молитвы. С последними словами он упал на подушки, и на его бледном старческом лице отразилось глубокое удовлетворение. — Благодарю вас, дети мои, — наконец произнес он. — Благодарю вас, ибо теперь я знаю, какие жертвы вы приносили, подчиняясь моим желаниям. Джентльмен ны, у моего банкира в Лондоне вы найдете бумаги, ка¬ сающиеся состояния моих воспитанниц, а также мое заве¬ щание, Эдуард, из которого вы узнаете, что женились не на бесприданнице. Каким я был воспитателем этих деву^ шек, вы видите своими глазами, а документы из Лондон на подтвердят, что и состоянием их я управлял честно. — Не говорите об этом... Молчите, или сердце мое разорвется от горя! — воскликнула Кэтрин, громко рыдая и раскаиваясь в своих прежних ссорах с добрым опеку-» ном. — Говорите о себе, думайте о себе! Мы недостойны... я, по крайней мере, недостойна ваших забот! Умирающий ласково протянул к ней руку и продол^ 779

жал говорить, но голос его с каждой минутой все больше слабел. — Хорошо, я скажу о себе. Мне хотелось бы, чтобы меня, как и моих предков, похоронили в недрах земли, на освященном кладбище. — Воля ваша будет исполнена, — прошептал Гриф¬ фит. — Я позабочусь об этом. — Благодарю тебя, сын мой, — сказал старик, — ибо, получив руку Сесилии, ты стал моим сыном. В моем за¬ вещании вы увидите, что я освободил и обеспечил всех моих рабов, кроме тех презренных негодяев, которые сами убежали от меня. Они сами себя освободили, поэтому я не обязан это делать. Я отказал кое-что, Эдуард, и своему королю. Надеюсь, его величество соблаговолит принять дар от старого и верного слуги, а вы не будете жалеть о такой безделице. Последовала долгая пауза, словно умирающий припо¬ минал, все ли свои земные обязательства он успел выпол¬ нить, затем он добавил: — Поцелуй меня, Сесилия, и ты, Кэтрин. Я вижу, у тебя такие же чистые чувства, как у твоего отца. Мой. взгляд слабеет. Где рука Гриффита? Молодой человек, я отдал вам все, что может отдать старый человек... Лю¬ бите нежно мое дорогое дитя... Мы плохо понимали друг друга... Я ошибался в вас так же, как, по-видимому, и в мистере Кристофере Диллоне. Возможно, я неправильно понимал и свой долг перед Америкой... Но я был слиш¬ ком стар, чтобы менять убеждения и взгляды. Я... я лю¬ бил короля. Да благословит его бог!.. Слова его становились все менее внятными, и он испу¬ стил последний вздох, произнося благословение, которое, исходя из столь честного сердца, могло бы заслужить при¬ знательность самого гордого из земных властителей. Тело его перенесли в одну из кают, а Гриффит и Барн¬ стейбл увели своих невест в кормовой салон, где остави¬ ли их одних. Сестры сели на диван; стоявший вдоль борта фрегата, и, обнявшись, горько заплакали. Болтроп был свидетелем всей предшествующей сцены, и, когда молодые люди возвратились в командирский са¬ лон, они заметили, что его маленькие жесткие глаза уст¬ ремлены на них. Они тотчас подошли к своему раненому товарищу, спеша извиниться перед ним за то, что так долго не обращали на него должного внимания. 780