Том 4. Белая гвардия

Алексей. Юнкера спрятали в угольном ящике... Там всю ночь пролежал... а на рассвете достали в знакомой квартире штатское... привезли меня сюда.

Елена. Спасибо, спасибо им.

Лариосик появляется с бинтами.

Лариосик. Вот.

Алексей. Бинтуйте сверху, только тихонько... тихонько...

Бинтуют руку. В передней появляется Николка и с ним доктор, раздеваются.

Доктор. Сюда?

Николка. Сюда, сюда, господин доктор.

Елена. Слава богу.

Доктор. Вы доктор Турбин?

Алексей. Да.

Доктор. Ранили вас?

Алексей

. Да, в плечо, сквозная рана, по-видимому.

Доктор. Крови много потеряли?

Алексей. Угу...

Доктор. Так. Он всегда здесь лежит?

Елена. Нет. У него спальня там.

Доктор. Ну, вот что. Поднимайте его осторожно и в спальню несите. Совсем надо раздеть.

Все поднимают Алексея.

Алексей. Тише. Ох... тише... Пульс плохой?

Доктор. Помолчите, коллега.

Уносят Алексея. За сценой голоса. Доктор: «Так. Укладывайте». Елена: «Сюда, сюда, Ларион Ларионович, ноги, ноги. Простыню отверни». Выбегает Николка, пробегает через сцену. Голос доктора за сценой: «Разрезайте до конца ножницами». Николка пробегает с кувшином воды. Лариосик выходит.

Лариосик (глядя на осколки сервиза). Боже мой... Боже мой... до чего ж мне не везет. В первый раз в доме! (Подходит к портьере и смотрит в нее.)

Доктор

(выходя). Теперь лежите, молчите. (Вытирает руки полотенцем.)

Елена (прикрывает дверь к Алексею). Опасно это, доктор, скажите?

Доктор. Гм... Кость цела, крупные сосуды тоже, но нагноение будет. В рану попали клочья шерсти от шинели.

Елена. Что же делать?

Доктор. Пусть неподвижно лежит. Повязку не трогайте. Если пропитается кровью, сверху подбинтуйте. Температуру смеряйте часов в шесть. Жидкое дадите есть, бульон. А вечером я приду, если будет мучиться, сам впрысну морфий. Больше ничего не нужно делать. (Тихо.) Как это он так подвернулся?

Елена пожимает плечами.

Ну ладно, до свиданья. Вечером приду.

Елена. Доктор... (Предлагает деньги.)

Доктор. Что вы? С врача-то!.. Не нужно. (Уходит в переднюю.)

Николка его провожает и возвращается.

Лариосик. Елена Васильевна. Я ужасный неудачник. У вас такое горе, а я еще сервиз разбил. Меня самого следует убить за сервиз. Но я сейчас же поеду в магазины, и у вас будет новый сервиз.

Елена. Ни в какие магазины я вас попрошу не ездить. Все магазины закрыты. Да разве вы не знаете, что у нас тут происходит?

Лариосик. Как же не знать! Ведь я санитарным поездом, как вы знаете из телеграммы.

Елена. Из какой телеграммы? Мы никакой телеграммы не получили.

Лариосик. Как? А мама дала телеграмму вам в шестьдесят три слова.

Николка. Уй... юй... юй... шестьдесят три слова...

Лариосик. То-то я смотрю, вы на меня с таким изумлением... вам даже неизвестно, кто я...

Елена. Тебе хорошо, Алеша? Лежи, лежи.

Лариосик. Тогда позвольте представиться. Ларион Ларионович Суржанский.

Николка. Очень приятно. Николай Турбин.

Лариосик. Я в отчаянии, Елена Васильевна, я думал, что меня здесь ждут. Как же мне теперь быть? Вы позволите вещи оставить пока у вас, а сам я поеду в какой-нибудь отель.

Елена. Что вы, Господь с вами, какие теперь отели? Оставайтесь у нас, место есть. Я поговорю с братом.

Лариосик. Елена Васильевна, я душевно тронут. (Целует руку.) О вашем семействе у нас говорили столько хорошего. У моей мамы всегда наворачиваются слезы на глазах, когда она говорит о вас.

Елена

. Очень тронута. Вы расположитесь пока в библиотеке. Николка вам поможет. Там вам поставим кровать.

Лариосик. Душевно тронут. Вы знаете, я в санитарном поезде... одиннадцать дней ехал из Житомира...

Николка. Ой... ой... ой... одиннадцать дней.

Лариосик. Многоуважаемая Елена Васильевна, а вы разрешите мне птицу мою взять с собой? Это кенар. Я с ним никогда не расстаюсь... это мой лучший друг...

Елена. Что ж, я думаю, она никому не будет мешать?

Лариосик. Боже сохрани. Если она начнет тарахтеть, я закрою ее черным платком, она сейчас же перестанет.

Елена. Я ничего не имею против.

Алексей (за сценой глухо). Елена...

Елена быстро уходит.

Лариосик. Вот какое несчастье у вас стряслось.

Николка. Да. Это все из-за негодяя гетмана. Послали нас, прямо можно сказать, на форменный убой.

Лариосик. Вы, вероятно, юнкер?

Николка. Нет, я никогда юнкером не был. Я, знаете, студент, то есть я только поступил.

Лариосик. Вы меня боитесь? Вы не бойтесь. Я ведь прекрасно понимаю...

Николка. Нет, я вас не боюсь. Я, видите ли, не кадровый юнкер. Я добровольно прослужил в училище три месяца.