Том 4: Итак, моя прелесть

— Вот я и подумала, что моя информация может вас заинтересовать.

— Я обожаю всякую информацию, — сказал детектив, предлагая Фей сигарету и закуривая сам, — свою вы, наверное, хотели бы продать подороже?

Фей покачала головой:

— Нет, просто я хочу свести кое с кем счеты. Когда со мной обращаются по-хорошему, я — ягненочек, но стоит меня укусить…

— Простите, Фей, но при чем тут я?

— Я не знаю… Вы ведь следователь по делам, связанным со страховкой?

— Угадали.

— И вас интересует поведение ваших агентов?

— В той мере, в какой оно затрагивает благополучие и репутацию моей компании. А о ком конкретно пойдет речь, если не секрет?

— Об этом грязном типе, Джонни Энсоне.

Хармас поставил рюмку на стол.

— Что вы хотите о нем сообщить?

Глаза Фей заблестели, она покраснела от злости и, склонившись к самому уху Хармаса, начала торопливо рассказывать ему все, что знала.

— Завтра миссис Барлоу выписывается из больницы, — сказал Хармас Джонсону, — следовательно, у нас остался один день. Поехали к ней домой, надо обшарить все еще разок. Ваши ребята искали только отпечатки, а мы посмотрим, не найдется ли чего поинтересней.

— Сомневаюсь, — ответил лейтенант, когда они уже вышли на улицу и сели в машину, — что конкретно вы надеетесь там обнаружить?

— Револьверы. Они должны быть спрятаны где-то в доме.

Они подъехали к обшарпанному особняку вскоре после полудня. Джонсон достал отмычку, открыл дверь, и они вошли в прихожую, поморщившись от ударившего в нос запаха, которым был пропитан застоявшийся воздух дома.

— Давайте первым делом бросим взгляд на комнату погибшего, — предложил Хармас, направляясь к лестнице. Лейтенант молча последовал за ним.

Пока Джонсон с гримасой отвращения разглядывал обнаруженные фотографии, Хармас отодвинул кровать и простучал пол. Несколько паркетин оказались незакрепленными, и детектив почти без удивления поддел их ножом.

— А вот и револьвер! — воскликнул он, посветив фонариком в открывшееся углубление. — Так, а что это там еще?

Джонсон заглянул через плечо Хармаса и увидел лежавший в тайнике «кольт» тридцать восьмого калибра. Сунув в дуло револьвера карандаш, лейтенант осторожно вытащил оружие и положил его на пол. В следующее мгновение Хармас увидел белую купальную шапочку и резиновые тампоны. Взяв находку кончиками пальцев, детектив внимательно осмотрел ее.

— Вот вам и лысый садист, — сдавленным голосом сказал он. — Все совпадает, Фрэд; вся эта грязь, извращения… а теперь еще и бутафория. Держу пари на сто долларов, что из этого револьвера застрелили парня в Глинхилле.

Джонсон почесал своей мясистый нос.

— Я бы не стал рисковать своими деньгами, но, раз уж мы здесь, давайте продолжим осмотр этого логова, — предложил он.

Но второй револьвер найти не удалось, несмотря на то, что они проторчали в доме чуть ли не весь остаток дня. Джонсон вызвал из Брента бригаду экспертов, и, когда они с Хармасом вернулись в управление полиции, там уже был готов результат баллистической экспертизы. «Кольт», найденный под кроватью Барлоу, оказался именно тем оружием, из которого был убит молодой человек в парке Глинхилл.

Энсон уже собирался домой, когда в его кабинет неожиданно вошел Хармас. Детектив не стал тратить время на пространные приветствия и мгновенно изложил Энсону содержание своего разговора с Мерриуэзером.

— Ничего не понимаю, — сказал агент, выслушав Хармаса, — никакой скидки я Барлоу не предлагал. Вы уверены, что директор банка не ошибается?

— Ни в чем я не уверен, — ответил Хармас, — я лишь повторяю то, что услышал от Мерриуэзера. Барлоу снял со своего счета почти все деньги, чтобы заплатить наличными первый взнос, а на счету у него было не многим больше полутора сотен долларов.

Энсон взял карандаш и принялся что-то писать на листке бумаги.

— Первый взнос был тысяча двести двадцать два доллара, — сказал он, не глядя на Хармаса, — что-то здесь не вяжется, вы не находите?

— Сначала Барлоу хотел застраховаться только на пять тысяч долларов, — произнес Хармас, — Мерриуэзер в этом уверен. Барлоу нужен был заем всего в три тысячи.

Энсон закурил, чтобы выиграть время.

— Когда я приехал к Барлоу, он заполнил анкету и попросил меня оформить полис на пятьдесят тысяч долларов, который вы видели своими глазами. Я допускаю, что он советовался с Мерриуэзером, но потом, видимо, передумал и решил застраховаться на большую сумму.

— В десять раз большую? — недоверчиво спросил Хармас. — Где бы он нашел деньги, чтобы заплатить такой огромный взнос?

— Я не знаю. У него были деньги, и он мне их уплатил, — ответил Энсон.

— Можно посмотреть открытку с запросом, который он прислал? Я хотел бы убедиться, что Барлоу разговаривал с Мерриуэзером до того, как обратился к вам.

Энсон напрягся. Пепел с сигареты упал ему на колени.

— Я ее порвал и выбросил, — сказал он.

— Вы всегда выбрасываете запросы?

— Только после подписания договора. Какой смысл хранить бумажку, когда дело сделано?

Хармас пожал плечами.

— Да, видимо, вы правы, — он медленно выпустил струйку дыма, затем внезапно подался вперед и резко спросил: — Где вы были ночью тридцатого сентября?