Читаем Том 4. Письма 1820-1849 полностью

Я писал вам, что по моем возвращении рассчитываю заняться окончательным устройством двух младших девочек. По зрелом обсуждении, я решился поместить их в институт благородных девиц*, заведение вполне почтенное и состоящее под непосредственным покровительством короля и королевы. Там получают всестороннее образование, не оставляющее желать ничего лучшего, за содержание каждой девочки взимается ежегодно 800 рублей, кроме первого года, когда вносится плата в 1200 рублей для покрытия расходов по обмундированию, которые принимает на себя институт. Я имею полное основание думать, что им будет там хорошо и что подобное устройство столь же в их интересах, сколько и в моих. Что касается Закона Божьего, то они получат от здешнего греческого священника надлежащее духовное образование, ибо в институте есть несколько воспитанниц греческого вероисповедания. Вот для того-то, чтобы осуществить все это, я и просил вас переслать мне деньги, коими обязан вашей доброте и кои постараюсь употребить сполна и возможно лучше на тот предмет, на который всегда их предназначал. Что до Анны, то она все еще у своей тетушки Мальтиц. В прошлом июне я ездил навещать ее из Киссингена*. С тех пор я узнал, что она была больна, но, по последним известиям, она снова на пути к выздоровлению.

Вот, любезнейшие папинька и маминька, письмо, которое вы разберете не без труда, как из-за почерка, так и по причине отвратительной бумаги. Но поскольку Николушка тоже намеревался писать вам, то я полагаюсь на его письмо для разъяснения неразборчивых мест моего.

Простите, целую ваши дорогие ручки и остаюсь навсегда вашим преданнейшим сыном

Ф. Т.

Тютчевой Эрн. Ф., 23 сентября/5 октября 1842*

73. Эрн. Ф. ТЮТЧЕВОЙ 23 сентября/5 октября 1842 г. Мюнхен

Mercredi. Ce 5 octobre

Ta lettre ne m’est parvenue que ce matin. Il était temps. Je suis toujours chez la Feigel et j’y resterai jusqu’au 11, car l’encan Dönhoff n’a commencé qu’aujourd’hui et ne sera guères terminé avant la fin de la semaine*.

Hier j’ai rencontré chez Sévérine définitivement rentré, Medem, que j’ai conduit chez les Méjan et le Prce Löwenstein* chez lequel j’ai dîné. Il y avait au nombre des convives Luxbourg

et Eichthal qui te baisent les mains. Eichthal, en sus, t’envoie la lettre ci-jointe que j’ai lue ainsi qu’il m’appartenait.

Ce matin j’ai payé contre quittance la pension des enfants. Mais ce n’était que 800 fr. Quant à aller les voir, j’attendrai pour le faire à l’arrivée de la Hannstein qui est attendue aujourd’hui.

Hier soir j’ai été chez les Pallavicini*, avant-hier chez le Bouvreuil. Ce soir j’essaierai d’aller voir la Casimire*.

Balgiano me quitte en ce moment, il a été terrifié, en apprenant que tu avais voyagé. Heureusement j’avais reçu la nouvelle de ton arrivée — autrement ses exclamations m’auraient consterné. Mais dorénavant il ne t’arrivera plus de voyager seule. C’est décidé.

Embrasse les enfants et puissent-ils t’ennuyer sérieusement. T. T.

Перевод

Среда. 5 октября

Я получил твое письмо только сегодня утром. Пора уже было. Я по-прежнему живу у Фейгель и пробуду здесь до 11-го числа, потому что торги у Дёнгофа начинаются только сегодня и продлятся до конца недели*.

Вчера я встретил у Северина окончательно вернувшегося Медема и проводил его к Межанам и кн. Лёвенштейну*, у которого я обедал. Среди приглашенных были Люксбург и Эйхталь, они целуют тебе ручки. Эйхталь, кроме того, передал для тебя прилагаемое письмо, которое я прочел, как и следовало.

Сегодня утром я оплатил по квитанции пенсион детей. Но это составило всего 800 франков. Что касается до посещения их, я отложу его до приезда Ганштейн

, которую ожидают сегодня.

Вчера вечером я был у Паллавичини*, третьего дня — у Снегиря. Сегодня вечером постараюсь побывать у Казимиры*.

В эту минуту меня покинул Бальджано, он пришел в ужас, узнав о том, что ты путешествовала! К счастью, я получил твою весточку о благополучном прибытии, иначе его восклицания привели бы меня в уныние. Но впредь ты не будешь ездить одна. Это решено.

Обними за меня детей и пусть они тебе как следует докучают. Ф. Т.

Тютчевой Эрн. Ф., 25 сентября/7 октября 1842*

74. Эрн. Ф. ТЮТЧЕВОЙ 25 сентября/7 октября 1842 г. Мюнхен

Ce vendredi. 7 octobre

Перейти на страницу:

Все книги серии Ф.И.Тютчев. Полное собрание сочинений и писем в шести томах

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия