Том 4. Письма 1820-1849

Мальтиц часто говорит со мной о тебе. На днях он еще смеялся, вспоминая, как ты смотрела на Северина. Он прекрасно понял твое добродушно-пренебрежительное и веселое выражение, столь разительно отличающееся от явного и горячего негодования его жены, свойственного ей обыкновенно… В этом случае ее способность негодования имеет под собой еще меньше оснований. Вообще у нее она перешла в резкое расположение духа, теперь уже ко всем без разбора.

Впрочем, возможно, я ошибаюсь, либо у бедняжки есть какое-то тайное горе. Может, причиною то, что у нее нет детей, да к тому же она видит, что муж гораздо меньше теперь ее любит, чтобы можно было надеяться воплотить эту мечту. Увы, увы! Когда лежишь в постели с женой, читать ей стихи Шиллера — это еще не все. Оба они и старая Ганштейн кланяются тебе. Анна пишет тебе сама^*.

Как малышка Мари? На расстоянии мне кажется, что ты несправедлива к ней и что ее так называемые капризы всего лишь милые шалости. Льщу себя надеждой, что найду ее в более добром здравии.

Прощай, милая кисанька, я непременно выезжаю 21-го, потому что каждый день бывают минуты, когда я чувствую себя как без рук, совершенно разъятым на части.

Забыл сказать, что я был вынужден заказать себе шерстяные панталоны, чтобы иметь возможность представиться ко двору. Оказалось, что Щука забыл взять мои. Но как он не хотел поначалу признаваться в своей небрежности, он просто положил мне свои — в надежде, что я не замечу подмены. И это ему, вероятно, вполне бы удалось, если бы обширные панталоны, в которые он пытался меня вырядить, не заставили меня испытать непривычное ощущение свободы, и тем самым обман вскрылся. Каков хитрец Щука?..

Тютчевым И. Н. и Е. Л., 1/13 сентября 1842^*

72. И. Н. и Е. Л. ТЮТЧЕВЫМ 1/13 сентября 1842 г. Мюнхен

Munich. Ce 1/13 septembre 1842

Je désire, chers papa et maman, que cette lettre vous parvienne avant celle que je vous ai écrite d’Ostende^* et que vous soyez au plutôt rassurés relativement à l’argent que devait m’être transmis par Mr de Maltzoff. Deux jours après mon retour à Munich j’ai reçu les lettres de change en question, et il ne me reste plus qu’à vous remercier des soins que vous avez bien voulu donner à cette affaire. Nicolas vous aura informé, je suppose, du changement survenu dans ses projets et de la résolution qu’il a prise de passer l’hiver prochain à Vienne^*

. Bien que j’eusse compté sur lui pour faire en commun le voyage de Pétersbourg, je n’en persistais pas moins dans l’idée d’y aller passer l’hiver, comme je vous le disais dans ma dernière lettre, lorsqu’au moment de m’embarquer à Ostende, d’où il ne faut que six jours pour arriver à Kronstadt, j’ai appris, à mon très grand désappointement, que la Grande-Duchesse Marie de Leuchtenberg, dont la présence m’eût été si nécessaire à Pétersbourg, allait en partir pour tout l’hiver en Italie. Cette nouvelle m’arrêta tout court et m’a fait modifier mon plan en ce sens qu’au lieu de commencer par Pétersb je commencerai par vous, et je suis convenu avec Nicolas que nous ferions le voyage ensemble et que de Vienne nous nous rendrions directement auprès de vous. Maintenant je suis tout à fait à sa disposition, et mon départ dépendra du sien.

Un autre désappointement qui m’attendait à Pétersb, c’était l’absence de Mad. de Krüdener qui, elle aussi, passera cet hiver à l’étranger et qui se trouve en ce moment ici avec son amie la Comt Annette Chérémétieff^*. J’ai un grand plaisir à la revoir, d’autant plus que je ne m’y attendais aucunement.

Nous sommes revenus ici après un absence de 4 mois à peu près, très satisfaits du voyage et même du succès de la cure, au moins de la dernière, de celle des bains de mer. Je vous ai déjà dit, je crois, que Kissingen n’avait pas réussi à ma femme, par contre, Ostende lui a fait un bien réel. J’y ai pris aussi quelques bains par pure curiosité et sans nécessité aucune.