Том 4. Приключения доктора Скальпеля и фабзавука Николки

– Товарищи, хи-хи!.. Мне странно – вы молчите… Вы забываете, что между вами есть еще более могущественные, чем уважаемая туберкулезная палочка… К примеру, возьмем меня… хи-хи… Если принять население всех федеративных советских республик в 131,500,000 человек, то знаете ли вы, что из них пораженных мною, или, как их называют на земле, сифилитиков… хи-хи, будет, пожалуй, больше 13 000,000 человек… Что? Какие у меня данные? Данные – хорошие… Вон, в Германии считают, что из каждых 1000 человек населения 100 больны сифилисом… Может быть, вы предполагаете, что Россия отстала от Германии в этом отношении? Напрасно, не предполагайте этого… В России есть целые деревни, села и аулы, пораженные вашим покорнейшим докладчиком… Хи-хи!.. А на всем земном шаре… право, я боюсь говорить – как бы с вами чего не случилось… Ну, да бог с ней, с цифрой… Надеюсь, вы мне поверите, что моими верноподданными сифилитиками можно заселить целую страну такой площади, как, скажем, Германия, а может, и большую…

Пока сифилитическая спирохета поражала публику своей декларацией, увлекаясь цифрами и делая невероятные выводы относительно связи цивилизации с сифилизацией, – холерный вибрион не дремал и, конечно, не слушал излияний азартного оратора, считая свои притязания на председательский пост неудачными. Отыскав дизентерийную и брюшнотифозную палочку и оттащив их в самый дальний угол, он, как хороший делец, развивал перед ними свой план объединения водных зараз для совместного действия.

– Товарищи, я вам говорю, – убедительно напевал вибрион, – так как мы заражаем людей одним общим путем, мы должны поэтому тесно сплотиться…

В самом деле, вы, гражданка дизентерия, так же, как и я, заражаете через посредство питьевой воды, сырых овощей, – фруктов, молока и через съестные припасы, загрязненные мухами. Не исключается возможность и прямого переноса заразы: через соприкосновение с больными…

Вы, вроде меня и в отличие от брюшнотифозной палочки, имеете обыкновение селиться лишь в кишечнике человека – и то не на всем его протяжении. И обыкновенно так же, как и я, из кишечника выходите с испражнениями, для дальнейшего заражения… Верно я освещаю вопрос?

– Совершенно верно! – подтвердили слушатели, очарованные обходительностью и галантностью вибриона, а тот продолжал, польщенный вниманием:

– Таким образом, испражнения человека становятся заразными и заражают все, куда только попадают… В последнем нам энергично помогают бескорыстные мухи… Не так ли?

Слушатели любезно согласились.

– Видите, сколько у нас одинаковых свойств, – обрадовался своему выбору вибрион. – Теперь, что касается уважаемой брюшнотифозной палочки, то мы и с ней имеем много одинаковых черт… она тоже выводится наружу, главным образом, с человеческими испражнениями… Но – не в укор нам будь сказано, – брюшнотифозная гражданка имеет и некоторые преимущества…

– Большие преимущества, очень большие… – перебила брюшнотифозная палочка.

– Конечно, большие, – угодливо поспешил согласиться вибрион. – И ваше главное преимущество в том, что вы, кроме кишечника, умеете пробираться и в кровь человека, и в мочу, и в печень, и в желчь, даже в костный мозг, не говоря о том, что вас можно встретить и во рту больного – на зубах… Не правда ли?

Брюшнотифозная палочка захлебнулась от восторга:

– Д-да-да!..

– Все-таки, главные источники заражения, – клонил к своему вибрион, – остаются у нас общими: это – испражнения, а отсюда – вода, молоко, мухи, съестные припасы и прочее…

– Извините, гражданин вибрион, – капризно прервала брюшнотифозная палочка, – вы забываете, что я могу заражать еще через мочу и слюну!..

– Нет, нет… – залепетал вибрион, пугаясь, что достигнутое согласие вдруг нарушится, – я это имел в виду… Как же. Имел! Только я хотел упомянуть об этом после! Ведь это же второстепенные ваши пути распространения…

Пользуясь своей обаятельностью и красноречием, вибрион в короткое время уговорил собеседников на образование тройственного союза в целях истребления человеческого рода. И они даже решили скрепить свой союз наименованием: «Лига водных инфекций».

Но в конце соглашение чуть-чуть не сорвалось: брюшнотифозная палочка не могла проявить себя во всей своей силе с началом теплых дней, как того хотели вибрион и дизентерийная палочка; она больше любила осеннее и зимнее время, чего как раз недолюбливали первые. Но холерный вибрион и тут уладил дело. Согласились на том, что в теплое и жаркое время года будут действовать вибрион и дизентерийная палочка, а затем, когда их деятельность ослабнет, с наступлением холодов начнет проявлять себя вовсю брюшнотифозная палочка. На том и ударили по рукам.

А на собрании ораторствовала проснувшаяся спирилла: