Том 4. Стихотворения 1930-1940

Уж у меня такой язык:Писать стихами я привыкИ о веселом и о слезном,О пустяках и о серьезном.Прием обычный мой таков:Начну как будто с пустяков,Чтоб полегоньку, понемножкуПоутоптать себе дорожкуК дороге главной, столбовой,Где надо думать головой –Следить с вниманьем осторожнымЗа каждым выгибом дорожным,За каждым словом и строкой:К чему подходец был такой?Куда под видом легкой шуткиВели все эти прибаутки?Иной лекарственный орехПорой обсахарить не грех:Глотнул – полезно и приятно!Писать должно всегда занятно,Чтоб всех читателей привлечьК тому, о чем ведется речь.Речь, например, хотя бы этаКоснется важного предмета,А уж чего я настрочу,

Чего я в ней наворочу,Утюжить буду я и гладить,Чтоб лишь читателей привадить.Рассказ мой будет так же прост,Как зайки серенького хвост.Порассказать я б мог о зайке,О нем самом, его хозяйке,Его трегубой детворе,Его убогонькой норе,Его врагах – лисе и волке,Его от страха вздутой холкеИ – вообще – полуживомЕго житьишке горевом.Я б, говоря о зайке сером,Его б житьишко взял примеромТого, как – тоже «серячок» –Жил прежде бедный мужичокС женой своей и детворою,Обросший грязною корою,Одетый в рваный армячок,Глядевший часто на крючок,Который был ему соблазномВ его житьишке безобразном,В тисках кулацких крепких пут:«Прилажу петлю – и капут!»

Кулак-то станет как яриться,При всем народе материться,Его, покойника, хуля:«За ним пропало три рубля!»Вдову притянет он к ответу,Хоть векселей в руках и нету.Кулак – он жал без векселей.И не давал он трех рублей:Дал рубль – язви его короста! –А два рубля начислил ростаЗа срок какой – не в год, не в дваОт рождества до покрова.Выходит дело киловато,Кружится просто голова.Не за горами покрова-то,А денег – ой, как маловато:В избе копейки не найти.Вот, как тут хочешь, так платиИль подряжайся живоглотуБатрачить зимнюю работу,Чтоб трех рублей – концы ясны! –Не отработать до весны,А в зимнем голоде и стужеЗакабалить себя потуже.Жене, детишкам неча есть,

Иль в кабалу, иль в петлю лезть!Лихая жизнь, а жить охота.И бедняку ль страшна работа?Любой он выполнит урок.Но бедняку работа впрокНейдет, выматывает жилы,Доводит рано до могилы,Или до нищенской сумы,Иль – тож не диво! – до тюрьмыЗа неплатеж, за грубиянство,За непочтение к властям,За склонность верить всем вестям,Столь «развращающим» крестьянство.Нужда колотит по костям,Нужда родит утеху – пьянство,А пьянство гонит со двораИ не доводит до добра.Куда ни кинь, все клин выходит,Кулак деревней верховодит,Ее, как хочет, так стрижет.Ему перечить кто посмей-ка,Он так вскопытится, заржет!У бедняка судьба – злодейка:Его последняя копейкаКулацкий рублик бережет.

Уж так: где тонко, там и рвется.Шустра копеечка – беда:Она, подлянка, никогдаУ бедняка не заживется,Она всегда – юрка, кругла –Кулацкий рублик берегла.Кулак был вечно недоволен,Лихой озноб его трепал,Чужой копейкой был он болен:Не отобрав ее, не спал.Росла в нем жадность с каждым годом, –Да что там с годом! с каждым днем, –Он жил, дышал одним – доходом,Не забывал во сне о нем.Иной кулак входил под старостьВ такую денежную ярость,Что перед тем, как помереть,Уж начинал в огне гореть,Терпеть несказанные мукиПред неизбежностью разлукиСо всем награбленным добром.О кулаке с таким нутромМне рассказал один рассказчик,А я рассказ перескажу,В живом портрете покажуКулацкой жадности образчик.