Том 4. Стихотворения, поэмы, агитлубки и очерки 1922-1923

Тронул еле — волдырь на теле.Трубку из рук вон.Из фабричной марки —две стрелки яркиеомолниили телефон^*.Соседняя комната.        Из соседней              сонно:— Когда это?      Откуда это живой поросенок? —Звонок от ожогов уже визжит,добела раскален аппарат.Больна она!     Она лежит!Беги!   Скорей!      Пора!Мясом дымясь, сжимаю жжение.Моментально молния телом забегала.Стиснул миллион вольт напряжения.Ткнулся губой в телефонное пекло.Дыры   сверля      в доме,

взмыв   Мясницкую^*        пашней,рвя  кабель,     номерпулей   летел     барышне.Смотрел осовело барышнин глаз —под праздник работай за двух.Красная лампа опять зажглась.Позвонила!     Огонь потух.И вдруг    как по лампам пошло́ куролесить,вся сеть телефонная рвется на нити.— 67–10!^*Соедините! —В проулок!     Скорей!        Водопьяному в тишь!Ух!  А то с электричеством станется —под Рождество

      на воздух взлетишьсо всей    со своей        телефонной            станцией.Жил на Мясницкой один старожил.Сто лет после этого жил —про это лишь —        сто лет! —говаривал детям дед.— Было — суббота…         под воскресенье…Окорочок…     Хочу, чтоб дешево…Как вдарит кто-то!..         Землетрясенье…Ноге горячо…      Ходун — подошва!.. —Не верилось детям,        чтоб так-то            да там-то.Землетрясенье?        Зимой?           У почтамта^*?!

Телефон бросается на всех

Протиснувшись чудом сквозь тоненький шнур,раструба трубки разинув оправу,погромом звонков громя тишину,разверг телефон дребезжащую лаву.Это визжащее,      звенящее этопальнуло в стены,        старалось взорвать их.Звоночинки      тыщей         от стен            рикошетомпод стулья закатывались           и под кровати.Об пол с потолка звоно́чище хлопал.И снова,     звенящий мячище точно,взлетал к потолку, ударившись о́б пол,и сыпало вниз дребезгою звоночной.Стекло за стеклом,        вьюшку за вьюшкойтянуло    звенеть телефонному в тон.Тряся

   ручоночкой        дом-погремушку,тонул в разливе звонков телефон.

Секундантша

От сна    чуть видно —         точка глазиголит щеки жаркие.Ленясь, кухарка поднялась,идет,   кряхтя и харкая.Моченым яблоком она.Морщинят мысли лоб ее.— Кого?    Владим Владимыч?!            А! —Пошла, туфлёю шлепая.Идет.   Отмеряет шаги секундантом.Шаги отдаляются…        Слышатся еле…Весь мир остальной отодвинут куда-то,лишь трубкой в меня неизвестное целит.

Просветление мира