Том 4. Стиховедение

Приведем дополнительную таблицу 3 с суммарными данными по периодам, включив в нее также показатели по интегрированным строфоидам.

В первых трех цифровых колонках указан процент 4-стиший перекрестной, охватной и смежной рифмовки от общего числа 4-стиший данного периода; в последних колонках — доля 4-стиший и 6-стиший с мужским окончанием от общего числа 4-стиший и 6-стиший данного вида в данный период.

Соотношение перекрестной, охватной и смежной рифмовки оказывается неожиданно устойчивым на всем протяжении XIX века: 50: 36: 14 % с незначительными колебаниями. Только в начале XX века эта устойчивость нарушается — может быть, из‐за немногочисленности наших образцов.

Зато соотношение мужских и женских 4-стиший каждого вида дает неожиданную картину: 4-стишия перекрестные и смежные эволюционируют в общем одинаково, а 4-стишия охватные — совсем по-другому, 4-стишия перекрестные и смежные дают высокий показатель мужских окончаний в конце XVIII века, резкое понижение в 1810‐х годах и затем вновь постепенное повышение к концу века. Это вполне согласуется с эволюцией нашего стиха и в других аспектах. Мужской стих обычно ощущается как укороченный, обрубленный, сигнализирующий о конце какого-то метрического периода, четче членящий текст: чем больше в тексте мужских 4-стиший, тем он яснее и проще звучит. Поэтому падение мужских окончаний к началу XIX века и повышение к концу его — это та же эволюция от простоты к сложности и опять к простоте, какую мы наблюдали и раньше. Средний процент мужских окончаний в перекрестных 4-стишиях — 70,5 %, в смежных — 73,5 %: по-видимому, смежные 4-стишия больше нуждаются в мужских окончаниях, чтобы подчеркнуть, что они — четверостишия, а не случайные пары рифм.

Четверостишия охватные начинают свою эволюцию так же: высоким показателем мужских окончаний в XVIII веке и резким падением к 1810‐м годам; но далее, вместо того чтобы вновь начать повышение, они продолжают понижаться вплоть до 1880–1890‐х годов и лишь в скудном материале XX века дают резкий скачок вверх. (Ту же линию развития, понятным образом, повторяют и интегрирующие их 6-стишия AAbCCb.

) Впечатление создается такое, будто в начале своей эволюции (XVIII век — 1810‐е годы) 4-стишия aBBa подстраивались к 4-стишиям AbAb и AAbb по сходству мужских окончаний и падали вместе с ними; а на дальнейших этапах (1820–1890‐е годы) те же 4-стишия aBBa стали подстраиваться к 4-стишиям aBaB

и aaBB по сходству мужского начала и падали далее уже вместе с ними. Может быть, это связано с тем, что в XVIII веке 4-стишия aBBa выступали преимущественно в составе 6-стиший AAbCCb, в XIX же веке 4-стишия aBBa стали выступать по большей части изолированно. Вспомним, что в XVIII веке в состав 6-стиший входило 42 % всех охватных 4-стиший, а в 1810–1830‐х годах — только 27–29 %; и добавим к этому, что мужские охватные 4-стишия всегда втягивались в 6-стишия охотнее, чем женские, — в нашей таблице показатель отношения AAbCCb

: aabccb всюду выше, чем показатель aBBa: abba. Но, конечно, это сопоставление еще далеко не есть объяснение.

5.3. Рифмовка многостиший. Она, понятным образом, гораздо более многообразна и трудна для анализа. Мы ограничились рассмотрением наиболее частых строфоидов — 5-стиший и 7-стиший.

По 5-стишиям наш материал был взят из Пушкина, Лермонтова («Измаил-Бей» и «Демон»), Жуковского, Баратынского («Эда», «Цыганка» и лирика), Рылеева, Бестужева, Кюхельбекера («Зоровавель»), Козлова, Языкова и Полежаева: всего 691 пятистишие. В абсолютных цифрах состав их таков:

Таким образом, разнообразные возможности рифмовки используются здесь весьма широко — ни одна не остается неиспользованной. (Между тем в строфических стихах, написанных 5-стишиями, как известно, решительно господствует одна схема рифмовки — abaab: в 40 томах малой «Библиотеки поэта», от Ломоносова до Плещеева, из 37 стихотворений, написанных 5-стишиями, 24 имели схему AbAAb и одно — aBaaB.)