Том 4. Стиховедение

Будь бодр, сотри печали след,Ненастью солнце светит вслед.

Недобрых смут уймется ад,И счастье бросит добрый взгляд…

6-стопный ямб

(условный пример, приводимый Б. Томашевским, ср. выше)

Ужель не смеем мы в замену долгих бедГрядущих лучших дней приветствовать рассвет?

Мой сын, ты будешь ли от горьких нужд избавлен,Жестокою пятой насилья не раздавлен?..

Созданное таким образом силлабо-тоническое стихосложение пользовалось большим авторитетом: оно соединяло в себе и возможность передачи размеров, сложившихся в новоевропейской силлабике (не только четносложных «ямбов», но и нечетносложных «хореев», традиция которых, восходящая к латинскому 15-сложнику, играла второстепенную роль и здесь не прослеживалась), и возможность сохранения системы стоп, завещанной античностью. В английской и немецкой поэзии оно сохранило господство вплоть до XX века, обновляясь лишь имитациями народных дольников (сперва силлабо-тонизированными, потом более точными), да отчасти, в немецкой поэзии, имитациями античных размеров. Здесь, в немецкой поэзии XVIII века, и почерпнул М. Ломоносов в 1738–1739 годах образцы для своей силлабо-тонической реформы, определившей облик классического русского стихосложения.

Славянское стихосложение к этому времени тоже прошло школу влияния латинской (и греческой) средневековой силлабики. В раннесредневековый период славянской литературы (X–XIII века) старославянский язык осваивает так называемую антифонную силлабику — стих, в котором сменяются пары изосиллабических стихов или строф, без рифм, но обычно с подчеркнутым синтаксическим параллелизмом (византийские акафисты, латинские секвенции; у истока их стоят прозаические переводы библейского тонического стиха). Этот стих становится началом традиции южно- и восточнославянского молитвословного стиха, до сих пор недостаточно изученной. В позднесредневековый период славянской литературы (XIII–XV века) чешская и вслед за нею польская поэзия разрабатывают преимущественно 8-сложный силлабический стих, обычно с цезурой (4 + 4) и с сильной тенденцией к хореическому ритму, рифмованный. Быстрый расцвет этого стиха объясняется тем, что в нем скрестились две традиции: народного 8-сложника, восходящего к общеславянскому «короткому» стиху, и латинского 8-сложника, восходящего к первому полустишию 15-сложника 8ж + 7мд. В ренессансный период славянской литературы (XVI–XVII века) этот традиционный размер дополняется новыми, уже не народного, а целиком книжного происхождения: польский стих перенимает латинский 12-сложник и «вагантский» 13-сложник, преобразовав их в соответствии с нормами польской акцентологии в 11-сложник 5ж + 6ж и 13-сложник 7ж + 6ж. Эти три размера остались основными во всей позднейшей польской силлабической поэзии. В XVII веке все три переходят из польского стиха в русский и господствуют в нем до 1740‐х годов; а один из них, удлинившись до 14-сложной длины (4 + 4 + 6), прививается в украинской поэзии и становится одним из главных ее народных размеров («коломыйковый стих», ср. «Посеяли гайдамаки / На Украйне жито…»).

Русский стих был первым из славянских, воспринявшим вслед за романским силлабическим — германское силлабо-тоническое влияние. Реформа Тредиаковского — Ломоносова 1735–1743 годов утвердила в русском стихе на месте силлабики силлабо-тонику. С этих пор русский стих (наряду с немецким) становится рассадником силлабо-тоники среди других славянских: в XVIII веке силлабо-тоника входит в украинский стих, на рубеже XIX века — в чешский, в XIX веке — в польский, сербохорватский и болгарский. Господствующими размерами (вслед за немецкой традицией) являются сперва 4-стопный и 6-стопный, потом 4-стопный и 5-стопный ямб; хореи ощущаются как размеры более «народные», более близкие к фольклорному стиху. Судьба силлабики складывается в разных стихосложениях по-разному: в русском она исчезает из употребления почти совершенно, в польском, наоборот, сохраняет ведущее положение, в чешском отходит на второй план, зато своим влиянием ощутимо деформирует преобладающие формы силлабо-тоники. В таком виде русское и славянские стихосложения включаются в XIX веке в общие процессы взаимодействия и совокупной эволюции европейского стиха.