Том 5

Исстрадался Илья Ильич от страха и тоски на службе даже и у доброго, снисходительного начальника. [Что же

90

было] Уж Бог знает, что [стало бы] было бы с ним, если б он попался К стр.гому и взыскательному. Обломов ‹л. 26 об.› прослужил кое-как года два; может быть, он дотянул бы как-нибудь и третий, до получения чина,

1 но

2 он отослал

3 однажды какую-то нужную бумагу вместо Астрахани в Архангельск. Дело объяснилось, стали отыскивать виноватого. Все ленивые и другие подчиненные с грешком затрепетали при мысли, [что] как начальник позовет Обломова, как [свои‹м›] мягко, ласково

4 спросит, он ли это отослал бумагу в Астрахань,

5 и все недоумевали, каким голосом ответит ему Илья Ильич.

6 Такого голоса еще не было ни у кого, надо было создавать новый, так как случай вышел совсем новый.

Глядя на других, Илья Ильич и сам перепугался, хотя и он, и все прочие знали, что добрый начальник ограничится строгим выговором, но собственная совесть была гораздо строже выговора: Обломов не дождался заслуженной кары, ушел домой,

7 сказался больным, а на другой день прислал просьбу об отставке.

8

91

Так кончилась и потом уже не возобновлялась государственная

1 деятельность.

Роль в обществе удалась было ему [сначала] лучше. [Но это было] [Бывало] [В начале приезда] В первые годы его приезда в Петербург,

2 в его ранние молодые годы [его сонные] покойные черты лица его оживлялись чаще, в глазах нередко вспыхивал огонь.

3 Он волновался, как и все, слегка [любил] надеялся, радовался пустякам и по пу‹стякам› страдал.

4 Но это всё было давно, [тогда] в ту пору,

5 когда человек

6 влюбляется почти во всякую женщину и [когда] [и когда почти] всякой [из них] готов предложить руку и сердце, что иным даже [к вел‹икому›] и удается совершить, к великому

7 прискорбию потом на всю остальную жизнь.

[На долю ‹Ильи› Ильича] В эти блаженные дни на долю ‹Ильи› Ильича тоже выпало немало [улыбок] мягких, бархатных, даже страстных взглядов из толпы красавиц, много умоляющих

8 улыбок

9 и еще больше дружеских рукопожатий, с болью до слез. ‹л. 27›

Вот тогда-то он и завел [пару] лошадей, нанял повара и двух лакеев. И он, бывало, любил подкатиться на паре борзых коней к крыльцу, когда знал, что [его давн‹о›] пара хорошеньких глаз караулят его приезд у окна. И он не прочь бывал

10 скрепить

11 священный

12 союз дружбы с приятелями [с обе‹дом›] [за обедом среди] [с искренним] за обедом, среди чаш, объятий, стихов и фраз. Но [только лишь] взгляды и улыбки красавиц стали обращаться к нему реже, а это случилось тотчас же, как только

13 он входил в лета, и он стал чаще

92

оставаться дома.

1[Без участия красавиц и друзья потеряли цену, и он [отпустил] заменил повара кухаркой.] [С тех пор] Тотчас после первого письма старосты о недоимках и неурожае

2 продал

3 лошадей и

4 отпустил

93

друзей.

1 Его перестало тянуть из дома. Только дома

2 он чувствовал себя

3 привольно, безопасно. Какая-то тяжесть, неохота ко всему забралась в его душу. Уж ему стало трудно провести целый день в людях; если он не [выспится] доспит

4 утром, не соснет после обеда, ему и день не в день: он ходит сонный и вялый. С каждым днем ему становилось всё труднее стеснять себя и приневоливать к чему-нибудь.

Нельзя сказать, чтоб он [с грустью] грустил, расставаясь с приманками молодости [ее], со всеми этими улыбками, взглядами красавиц, с друзьями, с суетными

5 желаниями, с беготней и с волнениями. Нет, расставаясь с этим, он как будто сбрасывал с себя какую-то ношу, сдавал

6 с рук хлопотливую обязанность, которая приходилась ему не по нраву. [Только память] На все мечты, все мелкие [воспо‹минания›], но дорогие сердцу мелочи и воспоминания, от которых у иных и под старость сердце обливается кровью, он лениво махнул рукой, с сонными глазами простился с ними, и только память о поваре и лошадях почтил искренним вздохом. А впрочем, он чувствовал себя совершенно так, как человек, заплативший долг или какую-то невольную дань или отказавшийся от несвойственной ему роли. ‹л. 27 об.›

Ему, не как многим другим, только дома было

7 привольно [и хорошо], безопасно. Возвращаясь от шума и блеска

8 молодости, он как будто возвращался к своим пенатам

9 с спокойствием, с кроткой

10 улыбкой своим диванам, креслам, всем знакомым предметам.

11 Его

12 ничто, ничто уже не влекло из дома, и он

13 крепче и

94

постояннее водворялся в своей квартире, ограничась

1 очень немногими лицами и домами, и постепенно дошел до того сидячего или, лучше сказать, лежачего положения, в котором застал его читатель.

Сначала ему тяжело стало уезжать на целый день из дома,

2 и он разделил свое время так,

3 что если приходилось ему где-нибудь обедать, то он уж проводил

4 вечер дома; если намеревался ехать на вечер, так оставался обедать дома. Потом его тяготило быть одетым.

5 Потом он отказался обеда‹ть› в гостях,

6 потому что возобновил

7 привычку спать после обеда, и если не спал, [то вечером он хло‹пал›] то целый вечер мог только хлопать глазами и молчать. Вскоре и вечера надоели ему: то фрак